поисковый отряд "Ингрия" О Т Ч Е Т командира студенческого поискового отряда «Ингрия» о 47-й Вахте Памяти Апрель–май 2016 г. Очередная Вахта Памяти проводилась в урочищах Гайтолово - Тортолово Кировского района Ленинградской области. Участие в экспедиции приняли 27 бойцов и кандидатов отряда, а также 21 доброволец. Продолжительность экспедиции - 16 суток (23 апреля - 8 мая). Базовый лагерь отряда располагался в районе отметки «Квадрат». В ходе 47-й Вахты Памяти поисковые работы не велись три дня: 23 апреля - ставили базовый лагерь; 6 мая - отряд участвовал в торжественно-траурной церемонии погребения погибших защитников Ленинграда, обнаруженных в ходе экспедиции; 8 мая - сворачивали базовый лагерь и готовились к отъезду в город, одновременно с этим другая группа бойцов отряда участвовала в мероприятиях захоронения погибших военнослужащих Красной Армии на мемориале в пос. Новой Малуксе. Впервые за много лет мы отправились в экспедицию без продуктов питания. Обеспечить нас продуктами было обещано через 3–4 дня, но их мы так и не дождались. Несмотря на это, удалось организовать 4-х разовое питание (завтрак, обед, ужин, вечерний чай). Как и все весенние Вахты Памяти, 47-я экспедиция отряда пролетела мгновенно, была проведена на одном дыхании, где каждый боец отряда сделал максимум возможного для её успешного завершения. Первые 5 дней экспедиции (23–27 апреля) шли дожди, мокрый снег, ночами подмораживало. В лесу и болотистых низинах было весьма неуютно: вода, местами замерзшая земля, что осложняло поиск. Благодаря работе, проведённой ранее В. Бабицким, в болотистой низине в первый день поиска удалось «зацепиться» за небольшой «пятачок», где были обнаружены первые 5 погибших красноармейцев и первый медальон. На всем протяжении Вахты Памяти разведка велась регулярно и дала положительные результаты. Основные усилия поиска, как и на прошлогодней 44-й Вахте Памяти (весенней) постепенно сосредоточились в Поселке Первом Эстонском. Казалось, найти здесь что- то, едва ли возможно. Благодаря упорству, которое сыграло решающую роль, а также внимательности и опыту бойцов отряда, здесь удалось найти 25 военнослужащих Красной Армии, у которых были обнаружены 11 медальонов. Все они служили в 294-й стрелковой дивизии, погибли или пропали без вести осенью 1941 г. Подъём погибших бойцов и командиров Красной Армии производился из болотной жижи, глиняной каши. Наиболее отличилась М. Ходасевич, «поднявшая» 3 медальона. За 13 суток активного поиска удалось найти останки 35 защитников Отечества. У погибших солдат удалось обнаружить 12 медальонов: 4 - удалось прочитать сразу же, 2 - испорчены; 6 - переданы на экспертизу. На сегодняшний день найдены родственники двух погибших красноармейцев. 6 мая на мемориале «Синявинские высоты» все защитники Ленинграда, обнаруженные в ходе разведок и в экспедиции, общей численностью 53 человека с воинскими почестями были преданы земле. 8 мая на мемориале в Новой Малуксе с воинскими почестями были погребены 78 бойцов и командиров Красной Армии, обнаруженные отрядом на 45-й и 46-й Вахтах Памяти. За 47 экспедиций отрядом обнаружены, и с воинскими почестями погребены 2 843 защитника Ленинграда. Одновременно с поиском мы продолжили мемориальную работу в зоне боёв по прорыву блокады Ленинграда. В дачном посёлке «Медное» группа энтузиастов из Псковской области и Новосибирска при нашем активном участии построила очередной памятник-часовню, четвертую в этом районе! Её освещение состоялось 3 мая, которое провёл протоирей Вячеслав (Харинов). В это же время главные усилия добровольцев сосредоточились на восьмикилометровом участке мемориальной зоны от Тортолово до Рощи Круглой. Благодаря нашей пятилетней работе, этот участок уже не производит гнетущего впечатления забвения и заброшенности. В ходе очередного этапа «Операции “Звезда”» приведены в порядок 12 братских захоронений и памятников. На 10 объектах высажены цветы, кусты сирени, сосны, яблони, декоративный кустарник, вырублен ивняк на площади 100 × 100 м, закрывавший мемориал «Скорбящий матрос», произведена подсыпка братских погребений, очистка их от прошлогодней листвы… Эта работа будет продолжена во время проведения летней и осенней Вахт Памяти. Командир отряда «Ингрия» СПбГУ, доцент Института истории Е. В. Ильин 16.05.2016 г.
Постановление Правительства СССР «О взятии на учёт воинских могил и об их благоустройстве»
вышло в феврале 1946 года. И вот 64 года подряд их и благоустраивают, и
берут на учёт, - а останки наших воинов - тысячами, десятками тысяч -
лежат и лежат в земле сырой... Не будем сейчас искать виноватых, лучше
обратимся к тем, кто все силы свои, жизнь свою отдаёт поиску погибших.
Как правило, это не государственные служащие. Как правило, это
добровольцы. И если говорить о поисковиках нашей Ленинградской области,
то нельзя не вспомнить студенческий отряд СПбГУ «Ингрия»
,
который уже более десяти лет летом и зимой ведёт раскопки на землях
Кировского района - на Невском пятачке, в Синявинских лесах... «Ингрия» -
один из самых успешных поисковых отрядов: з
а 10 лет отрядом обнаружены и похоронены 1954 бойца и командира Красной
а
рмии,
погибших в битве за Ленинград; значительная часть найденных не
остались безымянными: удалось узнать их имена, найти родственников... В
своё время мы уже публиковали интервью с замечательным человеком -
командиром и основателем «Ингрии» Евгением Васильевичем Ильиным
,
доцентом исторического факультета СПбГУ, директором Центра изучения
военной истории. Сегодня мы хотим предоставить слово рядовым бойцам
«Ингрии».
В.А.Мосунов, студент исторического факультета СПбГУ:
Однажды, зайдя на истфак, я обнаружил объявление об организации Центра по изучению военной истории. С этого момента и началось моё знакомство с деятельностью поискового отряда «Ингрия». Война становится осязаемой, особенно когда впервые попадаешь на места боёв. До глубины души поразила меня поездка на Невский пятачок. Берег Невы выглядел как поле боя, где сражение кончилось самое большее несколько месяцев назад, - среди ржавого военного хлама лежат человеческие кости... Я этого не забуду никогда: словно на машине времени переместился в 1942 год... Тогда-то и появилось осознанное желание вступить в отряд и почувствовать себя причастным к этой нелегкой работе. На первую свою Вахту памяти я попал только в следующем году. Погода была холодная, дождливая, в лесу стояла вода, - и всё это придавало совершенно фантасмагорический оттенок Синявинскому лесу. Туман, постоянно висящий в воздухе, и лес, в котором война закончилась как будто совсем недавно... Особенно сильное впечатление производил бывший немецкий опорный пункт «Роща Круглая», где в ходе попыток прорыва блокады Ленинграда навечно осталось много бойцов и командиров Красной армии. Две недели я потом ходил, размышляя об увиденном. Всё больше во мне росло желание разобраться в том, что происходило в районе Синявина, на Невском пятачке. И занятие поисковой работой позволяло в буквальном смысле окунуться в прошлое, прикоснуться к истории. Ведь ближе, чем поисковики, к событиям минувших войн стоят только ветераны...
Марина Щербаева, студентка химического факультета СПбГУ:
Впервые я оказалась на Вахте памяти весной, два года назад. Первое воспоминание об отъезде - невероятных размеров рюкзак, лопата, которую было непривычно держать в руках, удивлённые лица прохожих (они тоже не могли понять, каким образом я тащу на себе эту тяжесть).
Пока ехали до Синявинских высот, успела немного перевести дух... От мемориала шли примерно 4 км (толком не помню, как дошла, грязи по колено) и примерно через час добрались до рощи Круглой, где и предстояли раскопки. Лагерь поставили быстро, и желающие тут же отправились на поиски, прихватив щупы, лопаты и меня, новенькую, заодно. Мне попытались объяснить, как искать с помощью щупа, но я поняла одно: пока не выроешь приблизительно 30 камней и 100 деревяшек - не научишься отличать железо от камня и дерево от кости. За этим нехитрым занятием и день пролетел, к вечеру в ушах с непривычки гудело от завывания нашего миноискателя. Я мечтала в первый же день найти бойца, - но мечтать не вредно... Вместо этого я постоянно откапывала разные неопасные железки и бегала за всеми, пытаясь выяснить, остатками чего они являются. Однако это любопытство быстро прошло, и, честно говоря, сейчас я испытываю к ним равнодушие. Исключение составляют любые виды оружия, особенно мины и неразорвавшиеся снаряды, - их я обхожу за километр. Однако я не теряла надежды, и мечта моя сбылась через два дня.
Честно скажу: когда наши ребята находили человеческие останки, я не видела в них ничего человеческого, но когда сама откопала, то меня стали одолевать разные мысли: как жил этот человек? как погиб? о чём думал за минуту до гибели?.. Наверняка все знают слова: «Никто не забыт, ничто не забыто». Оказалось, что это совсем не так: тысячи людей лежат в сырой земле, и никто о них не помнит, не может прийти, чтобы отдать им дань уважения. Если раньше такие вопросы меня не занимали, то теперь просто в голове не укладывалось: как можно спокойно жить, зная об этих людях - умерших за нас, но не получивших от своих потомков самого малого - достойного погребения?
Навсегда запомнилась мне воронка от авиационной бомбы, из которой мы вычерпали воду вёдрами и извлекли оттуда более 15 человек (это оказалось санитарное захоронение). Мы не нашли ни одного медальона, а значит, найденные люди навсегда останутся «неизвестными солдатами»... Когда находим медальон, медаль или любую вещь, по которой можно опознать человека, - это самая большая радость для поисковика: мы возвращаем имя человека, можно попытаться найти его родных. Никогда не забуду, как 9 мая на Синявинском мемориале плакала женщина, которой вернули личные вещи её отца, пропавшего без вести 60 лет назад, - она плакала от счастья. Наверное, ради этого стоит копать!
Степан Лесничин, студент исторического факультета СПбГУ :
В поисковый отряд «Ингрия» я пришёл, когда учился на втором курсе. Мы поехали в район бывшего посёлка Поречье. Раньше я думал, что поиск ведется в глухих местах, где с войны не ступала нога человека... Каково же было моё удивление, когда мы остановились у поля, на краю которого стоит ферма, а до ближайшей железнодорожной станции всего-то километра два.
Останки первого бойца командир нашёл спустя полчаса. Почти посреди поля на глубине около метра лежали кости, каска, остатки одежды и амуниции. Недалеко от этого места чуть позже нашли ещё несколько человек. Потом мы переправились через речку Назиюи пошли вдоль неё. В том месте Назия имеет довольно крутые глинистые берега, поэтому были хорошо видны остатки блиндажей.
Вскоре нам встретилась группа подростков, которые что-то усердно копали прямо на краю посёлка. Эти чёрные следопыты врылись уже метра на полтора и были так увлечены, что нас даже не заметили. А в лесу мы обнаружили итог работы их коллег: яму в метр глубиной, а по краям её - разбросанные человеческие кости. Хорошо ещё, что кости лежали достаточно кучно. А ведь возможно, что там был медальон, который они не заметили и выкинули или взяли себе «на память». И теперь имя этого солдата потеряно навсегда. Есть, конечно, и такие «чёрные», которые с костями обращаются хорошо. Иногда даже привозят останки поисковикам, но это скорее исключение из правила.
Самое сильное впечатление - это когда попадаешь в послевоенный лес и видишь повсюду так называемое «эхо войны» - мы его называем просто «железо». Тут всё, начиная от простых осколков и заканчивая неразорвавшимися минами и снарядами. Всё это очень интересно, но очень опасно при неумелом обращении. Осколком можно порезать руку, а миной эту руку может оторвать. У нас в отряде существует «Памятка поисковику» - по технике безопасности. При первом прочтении, ещё до разведки, она у меня вызвала улыбку, но после вахты я понял, что это не смешно.
Конечно, постепенно привыкаешь к железу, костям и прочему наследию войны. Но до сих пор, особенно по весне, когда нет травы и военный рельеф хорошо виден, задумываешься, как всё это происходило. Сейчас в лесу тишина, покой... А тогда-то и леса здесь не было, не то что зверей или птиц. Люди сидели в окопах под грохот артиллерии и пытались выжить во что бы то ни стало. Они тысячами погибали, и лишь часть из них удавалось похоронить по-человечески. Многих вообще не могли похоронить, они так и оставались лежать в поле или в окопе...
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 22 июня. /Корр. ТАСС Наталия Михальченко/. Сестра пулеметчика Якова Першина, погибшего под Ленинградом 29 июля 1943 года в ходе Мгинской наступательной операции, побывала в четверг на месте его гибели, а также на братском захоронении "Малукса" в Кировском районе Ленинградской области, где этой весной был похоронен боец, и получила от поискового отряда "Ингрия" две его боевые медали. Награды помогли идентифицировать останки старшего сержанта и разыскать в Архангельске его младшую сестру Наталью Хромцову (в девичестве Першину).
"Мы обнаружили и подняли останки 1 мая у озера Барское в 60 километрах от Петербурга. Нашел останки боец отряда, выпускник Университета ИТМО Евгений Саганчи", - рассказывает ТАСС командир "Ингрии" Евгений Ильин, кандидат исторических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ), при котором 17 лет действует отряд. Среди найденных вещей Першина, по словам поисковиков, также был мундштук, фрагменты ремня, обуви и котелок.
Дорога к месту захоронения идет вдоль самого узкого места Невы, мимо знаменитого Невского пятачка, до сих пор изрытого воронками. Слева остаются Синявинские высоты и "дорога смерти" - по ней наши войска пытались прорваться к Невскому пятачку. "Дорога смерти, потому что ее непрерывно бомбили, здесь очень много народу полегло", - поясняет Андрей Федотов.
У братского захоронения "Малукса" поисковиков встречает Хромцова. Вход на территорию мемориала выполнен в виде арки с колоколом. Его помогал строить бывший министр обороны СССР Дмитрий Язов - здесь погиб и похоронен его брат. На бронзе выбиты тысячи имен.
Наталья Калинична находит имя брата. "Останки обнаружены 1 мая, Першин похоронен здесь 8 мая нынешнего года вместе с другими 890 солдатами, а имя на бронзе красуется уже много лет. Этот парадокс связан с путаницей понятий захоронение и увековечение памяти. Есть фамилии, которые встречаются на пяти мемориалах", - объясняет Федотов.
Женщина, еще минуту назад шутившая с бойцами "Ингрии", складывает руки и шевелит губами в беззвучной молитве. Поисковики завернули для Натальи Калиничны в пакет две горстки земли с места захоронения, которые она увезет с собой в Архангельск и положит на могилу мамы.
Дальше дорога идет к месту гибели. Это 12 километров передовой от урочища Вороново до рощи Круглая у озера Барское. "Бои здесь были такими, что не осталось деревьев, одни пеньки. Убитые, оружие, мины гранаты лежали здесь сплошным слоем", - рассказывает Федотов.
Поисковики вместе с Натальей Калиничной идут по узкой тропинке. То справа, то слева встречаются остатки обуви советских и немецких солдат, полуистлевшие пулеметные ленты, ящики от патронов, наконечники саперных лопаток, "хвосты" мин. "Все, дальше нам не пройти. Еще метров 50 отсюда то место, где лежали останки", - объявляют поисковики.
Хромцова делает еще несколько шагов в ту сторону, куда ей указали члены отряда, но ее мягко и настойчиво убеждают остановиться - дороги не просто нет. Она усыпана гранатами, крышками пулеметных лент. Женщина вглядывается вдаль, смахивает слезы и отправляется вместе со своими спутниками в обратный путь.
Позже в Совете ветеранов СПбГУ Хромцовой вручают застекленную рамку, в которой две медали "За отвагу" и "За боевые заслуги", знак "Отличный пулеметчик", мундштук и капсула с землей с могилы брата. "У нас прекрасная молодежь. Если бы сегодня пришлось защищать Родину, она бы справилась", - сказала Наталья Калинична. Затем она вместе с поисковиками делает фото на память и говорит о довоенной и военной поре, сопровождая рассказы песнями и частушками.
