Архивные исследования

Неизвестный комдив-17

Так получилось, что имени полковника Михаила Павловича Сафира, командира 17-й стрелковой дивизии, выдающегося военачальника Великой Отечественной войны и замечательного человека, не оказалось в боевой истории этого соединения, защищавшего в 1941 году подступы к Лопасне и Москве.

Михаил Павлович Сафир

Все дальше в прошлое уходят от нас годы народной трагедии - Великой Отечественной войны. Об этом времени изданы миллионы книг, и, кажется, что нет уже неизвестных страниц военного лихолетья, которые могли бы изменить наши представления о тех или иных событиях. Но на деле, оказывается, что они есть, только не видны до поры, и ждут своего времени. Почему так происходит?

Ответ, пожалуй, прост. Вспомним, что говорил на этот счет Марк Туллий Цицерон, древнеримский политик и философ, блестящий оратор, живший до нашей эры: «Первый закон истории, - не отваживаться ни на какую ложь, затем - не страшиться никакой правды, и писать так, чтобы не дать себя заподозрить ни в сочувствии, ни во враждебности» (выделено - В.С.). Если вдуматься, и чего греха таить, а не по противоположным ли законам создавались у нас после войны «научные труды» и историческая литература о войне? К сожалению, нередко встречается это и сегодня.

Но, как гласит народная мудрость: «Шила в мешке не утаишь!». А потому, все послевоенные годы наряду с «правдой официальной» в народе жила на правах преданий, рассказов фронтовиков и просто участников событий иная правда и история Великой Отечественной. Не слащавая, а зачастую даже остро приправленная, но которой все мы верили больше, нежели казенным мифам.

Сегодня, чтобы объективно оценить прошлое, очень важно очистить его от плевел. Но вряд ли будет правильным вступать для этого в полемику с тем или иным автором или исследователем и доказывать читателю, кто и в чем заблуждается. Не лучше ли предоставить ему возможность самостоятельно поразмыслить над фактами истории. Право на поиск истины имеет каждый. В данной статье задача виделась в том, чтобы показать несколько будничных дней войны в, казалось бы, уже известных событиях боевой истории хорошо знакомой всем 17-й стрелковой дивизии, защищавшей в 1941 году подступы к Лопасне и Москве. И напомнить читателю, что фронт - это не только кровопролитный поединок противоборствующих сторон, умов военачальников и азарт атак. Что это - тяжелая каждодневная работа многих служб, включая тыловые, от оперативности и слаженности действий которых зависела, в конечном счете, наша общая победа над врагом.

Долгие годы, в связи с ограниченным доступом к документам Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО РФ) по вопросам истории московских дивизий народного ополчения исследователи пользовались книгами историка А.Д. Колесника (Московское ополчение. М., 1966.; Ополчение городов-героев. М., 1974.) а также сборником документов группы авторов - составителей под названием «Ополчение на защите Москвы» (М., 1978.). Несмотря на то, что эти книги несли в себе черты имевших место в те времена «идеологических» подходов, они, все равно, играли значительную роль в нашем осмыслении трагических событий 1941 года. Но, увы, при солидных тиражах серьезные недочеты, содержащиеся в них, показывали свою завидную живучесть, что приводило к укоренению принципиальных ошибок в последующих исследованиях историков. Так, например, считалось, что 17 сд вошла в состав 43-й армии Западного фронта только с выходом на восточный берег реки Нара, в район с. Стремилово, Бегичево, Высоково, а именно - 22 октября 1941 года. А период переформирования дивизии в районе Угодского Завода после выхода её частей и подразделений из окружения под Спас-Деменском вообще характеризовался только цифрами быстрого, как по мановению волшебной палочки, роста численности дивизии без раскрытия этого сложного процесса, а также имен командиров, занимавшихся доукомплектованием дивизии. Подразумевалось, что все это время дивизией командовал полковник П.С. Козлов. Не изменилась ситуация и ныне, когда доступ в архивы значительно упрощен, и многие документы могут быть доступны пользователям. А эти документы позволяют иначе посмотреть на сложившуюся в то время ситуацию.

Непосредственно перед началом операции немецких войск под кодовым названием «Тайфун» в составе 33-й армии комбрига Д.П. Онуприенко, входившей в Резервный фронт, было 3 московских ополченских дивизии: 17 сд полковника П.С. Козлова (в центре оперативного построения армии, прикрывала подступы к г. Спас-Деменск и Варшавское шоссе - В.С.), 60 сд генерал-майора Л.И. Котельникова (справа) и 173 сд полковника А.В. Богданова (слева). На долю бойцов и командиров этих дивизий в начале октября 1941 года выпали тяжелые испытания. Дивизии, понеся большие потери в первых боях, были вынуждены отступать разрозненными группами на Можайскую линию обороны в район города Малоярославец. Этот процесс проходил крайне сложно. 33-я армия была обескровлена, что заставило командование Резервным, а, позднее - объединенным Западным фронтом принимать экстренные меры по организации обороны на данном рубеже отхода, а 33-ю армию, как небоеспособную, вывести в резерв фронта на переформирование. Достаточно отметить, что в списках личного состава штаба этой армии на 22.00. 9 октября 1941 года, находившегося на сборном пункте в с. Доброе, даже начальник оперативного отдела штаба 33-й армии полковник Сафонов и начальник артиллерии армии генерал-майор Офросимов числились пропавшими без вести.

А вот о чем говорит извлечение из оперативной сводки штарма - 33 к 12.00. 11.10.41.

«Части 33А производят стягивание отдельных групп, подразделений и частей армии высланными 12-ю командирскими группами в разных направлениях возможного следования групп и подразделений 33А

17 сд - пункт сбора - Машково. К 24.00 10.10.41. зарегистрировано 203 человека. Назначены командир и комиссар дивизии, начальник штаба и НО - 1 (выделено - В.С.). Часть тыловых органов 17 сд направлена в Машково. Формирование, точный учет личного состава, материальной части и лошадей производится на месте».

11 октября 1941 года на основании приказа Военного Совета 33-й армии к исполнению обязанностей командира 17 сд приступил полковник М.П. Сафир, назначивший приказом № 1 от 11.10.41. исполняющим обязанности начальника штаба дивизии капитана Я.А. Грицмана, а комиссаром дивизии тогда же стал батальонный комиссар В.В. Килосанидзе.

Приказ № 1 от 11.10.41.

С этого момента началась сложная работа по формированию подразделений и частей 17 сд, и в нее энергично включилось новое командование дивизии. Уже в донесении № 2 (д. Машково) командующему 33-й армией комбригу Д.П. Онупренко полковник М.П. Сафир, а также вновь прибывший из 43-й армии на должность военкома 17 сд бригадный комиссар С.И. Яковлев в 14.00. 12.10.41. сообщали: «…За прошедшие сутки прибыло 94 бойца и 17 командиров… Обеспечение оружием - 123 винтовки, ручных пулеметов - 1, ППД - 2 (автоматы - В.С.). Разосланы «маяки» в Боровск, Верею и Подольск (для сбора групп дивизии - В.С.). К середине дня 12.10.41. приток бойцов прекратился. Подходят одиночки, не принадлежащие к составу 33 армии. Грузовых машин 9, они не обеспечены горючим и смазочными материалами. Интендантское снабжение отсутствует. Средства связи могут быть получены после прибытия личного состава, которого в настоящий момент нет. Необходимо получить нательное белье, обувь и походные кухни».

К 19.00. 13.10.41. согласно приказу командования 33-й армией 17 сд передислоцировалась в район Угодского завода и уже имела в своем составе 558 человек, винтовок - 141, 57 ручных пулеметов, 12 грузовых автомашин и 2 рации.

Комментировать данные документы и цифры, приведенные в них, не требуется. Они красноречиво говорят сами за себя. Тот личный состав, который имелся на текущий момент в частях при отсутствии матчасти, называть дивизией было нельзя ни при каких обстоятельствах. Ее формирование осуществлялось практически с «нуля». Нужны были решения имевшихся проблем, которые вскоре были найдены. И это, прежде всего, пополнение дивизии за счет прибывавших из резерва маршевых рот, а также слияние с частями других соединений, оказавшихся в не менее отчаянном положении. Но опять же и здесь были свои трудности.

Вот извлечение из донесения комбригу Д.П. Онуприенко, подписанного М.П. Сафиром, С.И. Яковлевым и Я.А. Грицманом:
«Доношу ход формирования 17 сд. Комначсостава и бойцов бывшей 17 сд (выделено - В. С.) по состоянию на 10.00. 14.10.41. прибыло всего около 500 человек. Поступление продолжается, но в ничтожных размерах (выделено - В.С.).

а) группа командиров и бойцов 8 сд в количестве 80 чел.

б) части 211 сд в количестве комначсостава 241 чел., младшего нач. состава 215 чел. и рядовых - 951 человек (выделено - В. С.).

в) 4 маршевые роты политбойцов в количестве 397 чел.

Всего в дивизии на 12.00. 14.10.41. состоит 2423 чел., конского состава - 617, 29 грузовых а/м, винтовок 717, 58 ручных пулеметов, ППД - 2, ППШ - 2.

… Из начсостава 211 сд допущен к исполнению должности комполка 1316 подполковник Алексеенко и таким образом теперь во все три сп командиры и комиссары полков назначены. Из состава 211 сд прибыли остатки ОБС (дивизионная связь - В.С.) в количестве 38 чел. с очень небольшим количеством имущества. Пополнение ОБС ожидается распоряжением начальника связи фронта. Начальник связи дивизии фронтом назначен и прибыл. Бывшая саперная рота 17 сд прибыла в составе 90 чел, из состава же 211 сд - 33 человека.

Для производства срочных инженерных работ дивизии придан Мотоинжбат.

…Материальная часть артиллерии 17 сд не прибыла. 211 сд дала на укомплектование122 мм пушек - 4 шт.,76 мм - 5 шт., минометов120 мм - 2. Все указанное направлено на формирование 980 ап (артиллерийский полк, выделено - В.С.).

Автотранспортная рота формируется штабом фронта за счет 7 автополка.

… Всё прибывшее пополнение не обеспечено винтовками, а именно: бойцы 17 сд на 75 %, бойцы 211 сд - на 50 %.

Для приведения формируемых частей в боеспособное состояние прошу срочно выделить дивизии винтовки, пулеметы, автоматы, недостающую материальную часть артиллерии и боеприпасы, в особенности винтовочные патроны и ручные гранаты.

Также прошу указаний начальнику тыла об обеспечении дивизии продовольствием, особенно печеным хлебом, вещевым снабжением, ковочными и горюче-смазочными материалами».

Приказ № 4 с подписью П.С. Козлова

Получив такое донесение, командование 33-й армии незамедлительно отреагировало на него, о чем свидетельствует резолюция на данном документе с пометкой «Срочно обеспечить…» за подписью члена военного совета 33-й армии бригадного комиссара Шляхтина. Как результат, к концу дня в дивизию поступили дополнительная маттчасть, боеприпасы, продовольствие, вооружение (в частности, в значительном количестве автоматы ППШ), а также прибыли две маршевые роты из Новосибирска в составе 286 человек.

Приказ № 5 с подписью М.П. Сафира

Читая эти сухие строки, можно только догадываться, каких невероятных усилий требовала работа по укомплектованию частей 17 сд от ее командования в условиях, когда, например, 60 сд 33-й армии находилась примерно в таком же состоянии, а 173 сд вообще в это время только начинала выходить мелкими группами в означенный район сбора. Все это происходило в ситуации, когда буквально в нескольких десятках километров, в полосе Варшавского шоссе, на рубеже рек Шаня и Лужа, а также на Боровском направлении и в районе Детчино шли кровопролитные бои соединений и частей 43-й армии генерал-лейтенанта С.Д. Акимова. И был на счету буквально каждый солдат.

По всему, эту, по сути, новую и далеко не полную дивизию, в большей мере можно было бы считать 211 сд, чем 17 сд первоначального состава. Однако решено было все-таки оставить за 17 сд прежний номер, а 211 сд с 15 октября 1941 года прекратила свое существование.

А где все это время находился полковник П.С. Козлов, командовавший дивизией ранее? В оперативной сводке № 114 штарма 33 к 14.00. 14.10.41. (село Вороново) зафиксировано: «…В отделы штарма прибыли отсутствовавшие 9 чел., в том числе начальник артиллерии армии генерал-майор Офросимов, начальник оперотдела штарма полковник Сафонов, командир 17 сд полковник Козлов (выделено - В.С.), военком артотдела штарма старший политрук Токарев и группа командиров и сотрудников штаба в количестве 5 человек». Можно предположить, что все эти офицеры вместе и выходили из окружения, так как других данных об их местопребывании до этого числа на сегодня не имеется.

Вечером 14 октября 1941 года полковник М.П. Сафир сдал командование 17 сд полковнику П.С. Козлову. Так Петр Сергеевич Козлов после перерыва снова возглавил 17 сд, численный состав которой при его отсутствии всего за 4 дня был увеличен, с 203 человек до 2879, то есть более, чем в 14 раз! И это не чудо, это - тяжкий труд многих людей, которые неимоверными усилиями восстанавливали разгромленную дивизию. И среди них, безусловно, ведущая роль принадлежала командиру 17 сд полковнику М.П. Сафиру.

Существенные штрихи к картине именно этих событий содержатся в воспоминаниях ветерана-ополченца Г. Ф. Ситника, до войны работавшего доцентом кафедры астрофизики МГУ и заместителем директора Государственного Астрономического института им. П.К. Штернберга (ГАИШ). Он в числе первых вступил в 8 дивизию народного ополчения Краснопресненского района Москвы (с 26 сентября1941 г. стала именоваться 8 сд - В.С.), участвовал в боях этой дивизии, выходил из окружения, а в дальнейшем его судьба была связана с 17 сд. Не так давно воспоминания этого фронтовика были переданы автором на ответственное хранение в Чеховский музей Памяти 1941-1945 г.г., и с ними интересующийся читатель может ознакомиться в полном объеме. Они бесхитростны, но в них - суровая правда войны.

Г.Ф. Ситник вспоминал: «17 ДНО (она же с 26.09.41. - 17 сд - В.С.), занимая оборону, вела оборонительные бои. В эту дивизию я был направлен политотделом 43-й армии в качестве военкома минометного батальона 1316 стрелкового полка. Но с 13 по 22 октября я исполнял обязанности военкома 980 АП 17 ДНО, так как никакого минометного батальона еще не существовало. В этом же полку не было ни командира, ни комиссара и всё руководство лежало на начальнике штаба полка старшем лейтенанте Никольском. Так началась моя боевая работа в составе другого соединения - 17 ДНО Москворецкого района Москвы». Сегодня, как убедился читатель, воспоминания фронтовика полностью подтверждаются приведенными документами ЦАМО РФ.

16 октября 1941 года на должность начальника штаба дивизии прибыл майор Ф. Ф. Масленников. А 17 октября 1941 года, по приказу командования Западного фронта 17 сд была выведена из состава 33-й армии и включена в 43-ю армию, где получила задачу оборонять рубеж Спас-Загорье - Высокиничи (выделено - В.С.). Так начинался новый этап в истории 17 сд, впоследствии приведший ее на Стремиловский рубеж.

Донесение М.П. Сафира
и С. И. Яковлева от 12.10.41.

О критической ситуации, возникшей на Нарском рубеже в 20-х числах октября 1941 года, автор уже не раз рассказывал в нашей газете («Чеховский вестник» от 19.06.07, 17.07.07, 13.11.07, 04.03.08, 10.02.09. и 17.02.09). Оставив в стороне описание трагических событий, отметим, что 22 октября 1941 года в 4.45. утра командующему 43-й армией поступил грозный приказ:

«Голубеву.

1) Отходить с занимаемого рубежа до 23.10. еще раз категорически запрещаю.

2) На 17-ю дивизию немедленно послать Селезнева, командира 17сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять (выделено - В.С.).

17 сд, 53 сд заставить вернуть утром 22.10. Тарутино, во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования…

Жуков, Булганин».

Зададимся вопросом: почему генерала Селезнева, являвшегося в то время заместителем командующего 43-й армией по тылу командование Западного фронта срочно направляло командовать 17 сд? Сегодня, учитывая опубликованные ранее и изложенные выше факты, ответ на этот вопрос кажется простым. Генерал Д.М. Селезнев, оказавшись в подобной ситуации в начале сентября 1941 года, хорошо знал 211 сд. Ему пришлось восстанавливать и впоследствии в течение 2-х недель командовать этим соединением во время боев на Рославльском направлении. Он был опытным военачальником, уже не раз зарекомендовавшим себя волевым и грамотным командиром, способным решать сложные вопросы в тяжелых условиях отступления не только отдельной дивизии, но и 43-й армии в целом. А 17 сд нового формирования, как уже знает читатель, вобрала в себя значительную часть командно-начальствующего и рядового состава именно 211 сд. Подробнее об этом - в статье автора «Трудные дни командарма Селезнева» («Чеховский вестник» от 10.02.09.).

Но, возвращаясь к означенной теме, необходимо рассказать о том, кем и откуда был полковник М.П. Сафир.

Михаил Павлович Сафир родился 1895 году в православной семье надворного советника Павла Николаевича Сафира и крестьянки Новгородской губернии Марфы Кузьминичны Королевой. Генерал-майор танковых войск. В звании поручика принимал участие в Первой мировой войне, за что был награжден 6 орденами Российской Империи (все с мечами и бантами). В боях был два раза ранен, контужен, подвергался газовой атаке немцев. В 1918 году добровольно вступил в Красную Армию. Преподаватель огневого цикла на курсах «Выстрел» (1929-1933) и кафедры «Стрельбы из танка» в Военной академии бронетанковых войск (1933-1939). С1939 г. - заместитель генерал-инспектора бронетанковых войск РККА. С июля 1941 года по март1943 г. - командующий бронетанковыми войсками 33-й армии. В 1943-1944 г.г. - заместитель, а с 1944 по 1947г.г. - начальник Управления боевой подготовки танковых войск, а в дальнейшем, до1954 г. - заместитель генерал-инспектора бронетанковых войск Главной инспекции Советской Армии.

В биографии этого замечательного человека и военачальника есть такой эпизод. После боев под Наро-Фоминском М.П. Сафир был награжден орденом Красного Знамени. В его наградном листе, подписанном командармом -33 М.Г. Ефремовым и членом военного совета армии бригадным комиссаром М.Д. Шляхтиным, в частности, говорится: «... В боях с фашистами с 2 по 6 декабря1941 г. в районе высоты 210,8, деревень Петровское и Юшково, т. Сафир лично руководил действиями 5 танковой бригады, 136 и 140 отдельными танковыми батальонами. Результатами умелого руководства операциями враг был разбит и начал поспешно отходить. Части танковой группы с приданными стрелковыми подразделениями полностью восстановили положение.

Подписи. 27. 12. 41.».

Сын М.П. Сафира, ветеран войны и участник Парада Победы1945 г., полковник в отставке Владимир Михайлович Сафир в своей замечательной книге «Суровая правда войны» так раскрывает подробности этого награждения: «М.Г. Ефремов после окончания боев хотел представить М.П. Сафира к ордену Ленина, но член военного совета 33-й армии бригадный комиссар М. Д. Шляхтин заявил: «Он беспартийный - только через мой труп!», и был награжден только орденом Красного Знамени».

За безупречную службу в РККА и Советской Армии М.П. Сафир был награжден 6 орденами и многими медалями. Уволен в отставку в 1954 году, умер в 1981г., захоронен на Новодевичьем кладбище.

Мы не знаем сегодня, по какой причине имя полковника М.П. Сафира не было внесено в свое время в исторический формуляр 17 сд, хранящийся ныне в ЦАМО РФ вместе с другими командирами дивизии ополченцев, имеющихся в нем. Мы не знаем также и о том, на основании чего, в этом документе появилась лаконичная запись: «17 сд переформировывалась на базе 17 и 21 сд (?!!! - В.С.)». В конце концов, исторический формуляр, а, по сути, - боевая биография 17 сд, которая составлялась гораздо позже описываемых событий - не догма. Над ним работали такие же люди, которые, как и мы, также могли ошибаться. И сейчас это не столь важно.

Сегодня важно другое. Главным, решающим для нас является то, о чем рассказывают, о забытом комдиве-17, сами сохранившиеся и дошедшие до нас каким-то чудом, порой на клочках бумаги, подлинные фронтовые документы. А они открывают нам неизвестную ранее, пусть горькую, но правдивую страницу истории 17 сд, возвращая из далекого и трагического 1941 года имя замечательного военачальника и человека, патриота Отечества Михаила Павловича Сафира, а вместе с ним и имена его боевых товарищей, делами которых можно и нужно гордиться, воздавая должное их памяти.

Вот уж, действительно, история открывает свои тайны не тогда, когда мы этого желаем, а лишь тогда, когда наступает для этого время. И оно, похоже, уже наступило. С праздником Великой Победы, дорогие земляки!

Валерий Степанов.

oper_1974 в Пропавший полковник. 1941 г.

В 2005 году произошла полная посмертная реабилитация командира 17 сд полковника П.С. Козлова и военкома этой дивизии бригадного комиссара С. И. Яковлева.
Считалось, что в 20-х числах октября 1941 года они были расстреляны, и в отношении них был совершён произвол. Актом реабилитации восстанавливалась историческая справедливость, а офицерам возвращались их добрые имена. Но, как показали дальнейшие исследования, в действительности дело обстояло совсем по-иному.

Пик самых тяжёлых и трагических событий в боях осени 1941 года в полосе обороны 43-й армии на рубеже реки Нары пришёлся на 22 и 23 октября.
В эти дни погиб командир 53-й стрелковой дивизии полковник Николай Павлович Краснорецкий. Командир 17-й стрелковой дивизии народного ополчения Москворецкого района Москвы полковник Пётр Сергеевич Козлов и комиссар этой дивизии, бригадный комиссар Сергей Иванович Яковлев были арестованы.

Н.П. Краснорецкий.

Генерал-лейтенант Степан Дмитриевич Акимов, командовавший группой войск левого крыла армии, был тяжело ранен и отправлен в тыл.
А командир 312-й сд полковник Александр Фёдорович Наумов на основании шифротелеграммы командующего Западным фронтом Г. К. Жукова за № 6171 от 23. 10. 41 г. был назначен командиром сводной 312 сд, которую ему было приказано формировать в ходе боёв из остатков 312, 53 и 17 сд.
Все эти события произошли практически единовременно в районе деревни Корсаково, расположенной на Старой Калужской дороге.

С.Д. Акимов.

Командующий 43-й армией Западного фронта генерал К.Д. Голубев 8 ноября 1941 года вынужден был обратиться к Сталину с жалобой на командующего Западным фронтом Жукова:
"На второй день по приезде меня обещали расстрелять, на третий отдать под суд, на четвертый день грозили расстрелять перед строем армии. В такой обстановке работать было невозможно".

+++++++++++++++++++
"Военному совету 43 А.
В связи с неоднократным бегством с поля боя 17 и 53 сд приказываю:
В целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22.10 отряд заграждения, отобрав в него надежных бойцов за счет ВДК.
Заставить 17 и 53 сд упорно драться и в случае бегства выделенному отряду заграждения расстреливать на месте всех бросающих поле боя.
О сформировании отряда донести.
(Жуков. Булганин) 21. X.41 г."
+++++++++++++++++++
Извлечения из журнала боевых действий Западного фронта:

23.10.41:
"17 и 53 сд с утра 22.10 вели наступление на Тарутино. В 14.00 22 самолета противника бомбили и расстреливали части, отчего дивизии в панике бежали.
Член Военного совета Серюков и генерал-лейтенант Акимов лично с оружием в руках задерживали бегущих... При помощи заградотрядов часть бегущих удалось остановить на рубеже Чернишня..., 53 сд имеет 1000 человек..., 53 и 17 сд деморализованы и подлежат расформированию, а целые группы командного и политического состава - преданию суду".

++++++++++++++++++++++++
"43-я армия. Голубеву.
1. Отходить с занимаемого рубежа до 23.10. еще раз категорически запрещаю.
2. На 17 сд немедленно послать Селезнева. Командира 17 сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять.
17 дивизию, 53 дивизию заставить вернуть утром 22.10 Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования.
3. Вы докладываете о малом количестве бойцов в соединениях и больших потерях, ищите немедленно в тылах, найдете бойцов и вооружение.
4. В обороне в полной мере применять РСы, не жалея снарядов. Самому находиться (КП) в районе боевых действий.
Для обороны района Горнево, Каменка подчиняю вам еще одну воздушно-десантную бригаду и танковую бригаду, которую из Кресты можете пододвинуть ближе к Горневу.
Но учтите, что если вы также не будете жалеть танки, как не жалели их сегодня, бросая в лоб на ПТО, и от этой бригады ничего не останется, как не осталось от хорошей 9-й танковой бригады.
(Жуков, Булганин) Передано в 4.45"
+++++++++++++++++++++++++
"Генералу армии Жукову 31.10.41. 23.40.
Докладываю о преступном факте. Сегодня на месте установил, что бывший командир 17 стрелковой дивизии Козлов не был расстрелян перед строем, а бежал.
Обстоятельства дела таковы: получив Ваш приказ арестовать и расстрелять командира 17 сд перед строем, я поручил эго выполнить выезжавшим в дивизию члену Военного совета Серюкову и генерал-лейтенанту Акимову. По непонятным причинам они этого не сделали и направили командира дивизии ко мне.
Я под конвоем, организованным начальником Особого отдела армии отправил его обратно с категорическим указанием, что приказ командарма должен быть выполнен. Мне доложили, что он был расстрелян, а сегодня я узнал, что не расстрелян, а бежал от конвоя.
Назначаю следствие.
Голубев 31.10.41. 23.40."

+++++++++++++++++++++++++
"Штаб ГА "Центр" 24.10.41. 18.15
...Вечернее донесение разведотдела штаба 4-й армии:
...На участке 57 ТК противник по-прежнему оказывает сильное сопротивление.
4 танковая группа: незначительные боевые действия...
Взят в плен командир 17 стрелковой дивизии"
(ЦАМО РФ, ф. 500. оп. 12462, д. 637. Л. 163.)
++++++++++++++++++++++++
Сегодня о судьбе П.С. Козлова известно крайне мало в связи с тем, что многие документы на него в ЦАМО РФ отсутствуют. Но известно, что Пётр Сергеевич Козлов, 1905 года рождения, родом из Климовического района Белорусской ССР, служил в Красной Армии с 1926 года, член ВКП (б) с 1928 года, участвовал в войне с белофиннами, где получил орден Красного Знамени.
Перед Великой Отечественной войной учился в Москве, в Военной академии им. М. В. Фрунзе, был инструктором парашютного спорта, в короткий срок овладел немецким языком (разговорная речь). Звание полковника присвоено в 1940 году.

Полковник Козлов.

Некоторое время среди исследователей битвы за Москву бродили версии о том, что таким-де образом (инсценировкой расстрела) разведотдел то ли 43-й армии, то ли Западного фронта провёл операцию глубокого внедрения своего агента в структуру немецкой разведки.
И действительно, в одной из разведшкол абвера бывший советский полковник П.С. Козлов вскоре появился. По сведениям из архивов ФСБ, к тому времени он был человеком сильно пьющим, имел кличку "Быков", но с советской разведкой связан не был ни единой нитью. Тот ли это Козлов или иной неизвестно.

Дальнейшая же судьба бригадного комиссара Яковлева такова. Лишён наград, понижен в звании и направлен на Ленинградский фронт. Служил в должности старшего инструктора политотдела 46-й стрелковой дивизии 52-й армии. Дальнейшая судьба неизвестна.

Осенью этого года в издательстве «Молодая гвардия» в серии ЖЗЛ вышла книга «. Солдатский маршал».

В книге многие страницы посвящены непростым взаимоотношениям двух маршалов – И.С. Конева и . Автор книги, наш земляк, писатель и историк Сергей Михеенков, сейчас работает над биографией маршала Жукова. В ходе сбора материалов и работы над первыми главами в его руки попали любопытные материалы, ранее неизвестные или пропущенные биографами великого полководца. Эти редкие и малоизученные документы складываются в весьма любопытную, почти сенсационную картину. Надеемся, что публикуемая сегодня статья положит начало целому циклу, проливающему свет на неизвестные широкой публике страницы жизнеописания легендарного маршала.

«… И перед строем расстрелять»

Казнил ли Жуков своих солдат и полковников?

Лето 1939 года. Пустыня Номонган. Монголия. Граница с Маньчжурией. Район реки Халхин-Гол…

Думал ли он, в ту пору комкор-кавалерист, разглядывая противоположный берег реки и сопку Баин-Цаган, занятую японской пехотой и конниками-баргутами, что именно это пустынное место станет его Тулоном?

Здесь по-настоящему проявились и полководческий дар Жукова, и характер, и напористость, порой, особенно в глазах нашей либеральной публики, граничащая с жестокостью.

Что ж, бывал и жесток. Его предшественник комбриг Фекленко абсолютно не владел ситуацией, распустил дисциплину в корпусе. Корпус, по существу, потерял боеспособность.

Из донесения в Политуправление РККА от 16 июля 1939 года: «В прибывшей 82 сд отмечены случаи крайней недисциплинированности и преступности. Личный состав исключительно засорен и никем не изучен, особенно засоренным оказался авангардный полк, где был майор Степанов, военком полка Мусин. Оба сейчас убиты. Этот полк в первый день поддался провокационным действиям и позорно бросил огневые позиции, перед этим предательством пытались перестрелять комполитсостав полка бывшие бойцы этого полка Ошурков и Воронков. 12.07 демонстративно арестовали командира пулемётной роты Потапова и на глазах бойцов расстреляли, командир батальона этого полка Герман лично спровоцировал свой батальон на отступление, все они преданы расстрелу…»

Можно себе представить состояние Жукова, когда ему донесли, что полк, державший оборону в центре построения фронта по линии реки Халхин-Гол, оставил свои позиции, смят наступающими японцами и в беспорядке бежит, что на его плечах японская пехота потоком обтекает оголённые фланги 57-го корпуса и угрожает не только плацдармам на том берегу реки, но и всей армейской группе…

Ровно через два года Жукову не раз приходилось выправлять чужие грехи, результаты чужой бездарности, слабоволия и откровенной трусости. В том числе и так называемыми «расстрельными приказами». Лично, конечно, не расстреливал. Такого не бывало. Арест, следствие, трибунал - как ляжет карта судьбы…

22 октября 1941 года в 4 часа 45 минут командующий войсками Западного фронта генерал армии Жуков отдал приказ:

«43-я армия. Голубеву.

1. Отходить с занимаемого рубежа до 23.10 ещё раз категорически запрещаю.

2. На 17 сд немедленно послать Селезнёва. Командира 17 сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять.

17 дивизию, 53 дивизию заставить вернуть утром 22.10 Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования.

Самому находиться (КП) в районе боевых действий…»

Нынешние читатели этого и подобных ему документов периода Великой Отечественной войны наверняка разделятся на две категории. Одни увидят в приказе жёсткие, возможно, на грани жестокости, но вполне соответствующие времени и обстоятельствам требования командира к своим подчинённым. Другие – разнузданную жестокость командира-тирана, приказывающего «арестовать и перед строем расстрелять», возможно, ни в чём не повинного командира.

Жуков принял командование войсками Западного фронта 10 октября 1941 года. Войск, по существу, не было. Все они остались в «котлах» под Вязьмой, Рославлем и Брянском.

Как известно, к середине октября положение к западу от Москвы настолько осложнилось, что из столицы начали эвакуировать в Куйбышев часть центральных учреждений, весь дипломатический корпус, а также вывезти особо важные государственные ценности.

«Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине. В связи с этим приказываю:

1. Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.

2. Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа. Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки.

Ни шагу назад! Вперед за Родину!»

Атеперь давайте с документами в руках посмотрим, что же произошло на участке 17-й стрелковой дивизии.

17-я стрелковая во время осеннего наступления немцев на Москву (операция «Тайфун») была почти целиком разбита под Спас-Деменском. Командовал ею полковник П. Козлов, военком – бригадный комиссар С. Яковлев.

В Белоусове на Варшавском шоссе в нескольких километрах от Угодского Завода и Стрелковки, родины комфронта Жукова, дивизию переформировывают, пополняют и ставят в оборону на стыке 49-й и 43-й армий. При первом же незначительном нажиме немцев полки её рассыпаются, бегут и оголяют фланги соседних дивизий, которые стоят как вкопанные. Ломается оборона, и армиям в центре Западного фронта, прикрывающим ось Варшавского шоссе, грозит окружение и разгром.

Бегущих надо было останавливать. Приводить в чувство. Возвращать в окопы. Так появился приказ комфронта от 22 октября – «… и перед строем расстрелять».

Но был ли расстрелян полковник Козлов, который, судя по документам, явно заслуживал пули комендантского взвода?

Недавно в каком-то либеральном издании прочитал запальчивую статью некоего «военного историка». Статья подана как исследование. И вот что там говорится: «…были преданы суду военного трибунала: командующий 43-й армией генерал-майор Собенников П.П., зам. начальника оперативного отдела штаба Резервного фронта полковник Новиков И.А., командующий 31-й армией генерал-майор Долматов В.Н., а некоторые из них, такие, как командир 17-й стрелковой дивизии полковник Козлов П.С. и военком дивизии бригадный комиссар Яковлев С.И., были расстреляны перед строем личного состава».

Проверим же с документами в руках этот список, эту «скрытую правду войны», под которой явно просматривается зловещая тень «кровавого Жукова».

Из донесения генерала Голубева Жукову от 31.10.1941 г.:

«Докладываю о преступном факте. Сегодня на месте установил, что бывший командир 17 стрелковой дивизии Козлов не был расстрелян перед строем, а бежал от конвоя. Назначаю следствие».

Сюжет для романа в серию военных приключений, не так ли? Но читатель скажет: ладно, этот от расстрела бежал, а как же другие?

Заглянем в недавнюю всё той же 43-й армии. В самый канун немецкого наступления на Москву за провал операции в районе Ельни с должности командующего армией был снят и отдан под суд с угрозой расстрела генерал-майор Селезнёв. Но никакого суда не было. Как мы уже знаем, в октябре «расстрелянный» Жуковым Селезнёв его же приказом сменил полковника Козлова. Следующим командующим 43-й армией стал генерал-майор П. Собенников.

В начале октября 43-ю армию генерала Собенникова проутюжили танки 4-й танковой группы генерала Гёпнера. Армия оказалась разгромленной за сутки с небольшим.

10 октября Собенникова, отстранённого от командования армией, уже допрашивали следователи. Спустя некоторое время Президиум Верховного Суда, рассмотрев все материалы дела, вынес постановление о его помиловании и возвращении в армию с понижением в звании до полковника. Войну закончил генерал-лейтенантом в должности заместителя командующего 3-й армией.

В те же октябрьские дни был отстранён от должности, отдан под суд и приговорён к расстрелу, но с отсрочкой приговора, командир 53-й сд полковник Н. Краснорецкий.

21 октября телефонограммой из штаба Западного фронта в штаб 43-й армии уходит следующий текст:

«Военному совету 43 А.

В связи с неоднократным бегством с поля боя 17 и 53 сд

Приказываю:

В целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22.10 отряд заграждения, отобрав в него надёжных бойцов за счёт ВДК.

Заставить 17 и 53 сд упорно драться, и в случае бегства выделенному отряду заграждения расстреливать на месте всех бросающих поле боя.

О сформировании отряда донести».

Этот документ развенчивает еще одну ложь нынешних «военных историков»: заградотряды создавались в стрелковых дивизиях из лучших бойцов и командиров и подчинялись непосредственно командирам дивизий. Заградотряды не были подразделениями НКВД.

Полковник Краснорецкий погиб на следующий день в бою во время контратаки в районе деревни Чернишни, неподалёку от родной деревни командующего Западным фронтом. Полковник получил возможность умереть в бою.

Когда на фронте становилось особенно горячо, Жуков, как правило, «расстреливал» много и часто.

Но вернёмся к загадочной судьбе командира и комиссара 17-й сд.

Козлов Пётр Сергеевич. 1905 года рождения. В Красной Армии с 1926 года. Член ВКП/б/ с 1928 года. Участник советско-финляндской войны. Отличился в боях, за что награждён орденом Красного Знамени. Окончил Военную академии им. М.В. Фрунзе. Был инструктором парашютного спорта. В короткий срок изучил немецкий язык, почти в совершенстве овладел разговорной речью.

Прекрасный послужной список! Молод, умён, физически крепок. Судя по той энергии, которую проявил в изучении немецкого языка и парашютного дела, обладал волевым характером.

До сих пор среди исследователей бродят версии о том, что таким-де образом (инсценировкой расстрела) разведотдел 43-й армии провёл операцию глубокого внедрения своего агента в структуру немецкой разведки. И действительно, в одной из разведшкол Абвера бывший советский полковник Козлов вскоре появился. По сведениям, которые удалось получить в архивах ФСБ, к тому времени он был человеком сильно пьющим, имел кличку «Быков», но с советской разведкой связан не был ни единой нитью…

Дальнейшая же судьба бригадного комиссара Яковлева такова: лишён наград, понижен в звании и направлен на Ленинградский фронт, служил в должности старшего инструктора политотдела 46-й стрелковой дивизии 52-й армии.

Конечно, были и расстрелянные. Потому что были и предатели, и трусы. Но суть Жукова не в жестокости и милости к своим подчинённым, которые порой забывали об уставе и воинском долге.

…Сейчас, размышляя о нашей истории периода Великой Отечественной войны, надо отдавать себе отчёт вот в чём. Те битвы закончены. Наши деды провели их блестяще. Отечество отстояли. Но битва за маршала Жукова продолжается.

Сергей МИХЕЕНКОВ.
г. Таруса.

Пройдет 3 месяца и вновь в Стремилово будут возлагаться цветы подвигу красноармейцев под командованием Селезнева.
Исследования действий наших войск под Лопасней в 1941-м году, проведенных краеведом Вишняковым в прошлом веке и историком-краеведом Степановым, ныне продолжаются работой сотрудницы Музея ВОВ на Поклонной горе Грин Г.Я., ее cтатья цитируется по http://vk.com/id194144662.

Еще раз о полковнике П.С. Козлове Сайт "Вестник Чеховский" - независимое интернет-издание города Чехов и Чеховского района, опубликовал на своей странице статью Е. Авшарова «Ожидание полковника Козлова» (http://www.muzejpamyati.narod.ru/exibition/t_114.htm), предлагающую почтить память первого командира 17 стрелковой дивизии полковника Петра Сергеевича Козлова, попавшего в плен к немцам после побега из-под расстрела по приказу Г.К. Жукова, как разведчика- нелегала. При этом автор основывает свои выводы ссылками на статьи безвременно ушедшего историка В.В.Степанова, которые неоднократно печатались в газете «Чеховский вестник» (см. «Чеховский вестник» от 19.06.07, 17.07.07, 13.11.07, 04.03.08, 10.02.09, 17.02.09, 09.05.09. Статьи В.В. Степанова опубликованы также на сайте http://www.muzejpamyati.narod.ru/st/vvst.htm). Причем сам В.В. Степанов высказывал это лишь как предположение, доказательств которому он не нашел.

Автор интернет-статьи Е. Авшаров уверенно пишет, что «…история с расстрелом полковника Козлова, была инсценировкой, связанной с операцией «глубокого внедрения», которую осуществил особый отдел 43-й армии…» При этом он справедливо отмечает: «…По мнению В.В. Степанова, окончательно поставить точку в его истории можно только на основании документов, хранящихся в архивах учреждений и организаций, которые отправляли полковника Козлов за линию фронта….»
Но, тем не менее, еще не имея в руках указанных документов, Е. Авшаров уже берет на себя смелость в конце статьи просить читателей почтить память полковника П.С. Козлова, как разведчика-нелегала.
Нельзя с этим согласиться. Документов «учреждений и организаций, которые отправляли полковника Козлов за линию фронта…» мы пока так и не имеем. Поэтому попробуем воспользоваться теми документами, которые уже рассекречены и доступны исследователям. Это документы ЦАМО РФ, находящиеся в фондах Западного фронта, 43, 33 армии, частей этих армий, в т.ч. самой 17 стрелковой дивизии, а также фонда трофейных документов ЦАМО и немецких документов Бундесархива- 4 Армии и 57 мехкорпуса за период 1941 года.

Е. Авшаров называет историю о несостоявшемся расстреле полковника Козлова «темной историей при странных обстоятельствах».
История не такая темная, как хотелось бы верить многим. Арестован и отправлен под расстрел полковник Петр Сергеевич Козлов был, действительно, по приказу Г.К. Жукова, но не за то, что отошел не туда, куда ему было предписано, как предполагает Е. Авшаров, а за то, что он оставил 20.10.41 без боя укрепленный рубеж обороны на р. Протва, который еще в августе 1941 г. предполагался как рубеж обороны, равноценный Ильинскому рубежу Можайской линии обороны Московской Зоны Обороны. Факт оставления рубежа р. Протва без давления немцев неоспорим, это подтверждают и наши и немецкие документы любого уровня.

Схема строительства оборонительных рубежей Можайской линии обороны, утвержденная 23.8.41. Красная линия тылового рубежа проходит через Угодский Завод, оборону которого с14 по 20.10.41 занимала 17 стрелковая дивизия под командованием П.С. Козлова.
Нарский рубеж обороны обозначен только от Наро-Фоминска до Варшавского шоссе. Юго- восточнее Варшавского шоссе (на Лопасню-Серпухов) линия обороны в августе 1941 г. еще не планировалась, но именно она стала непреодолимым рубежом для немецкой армии. Бои на этом участке шли в течение 2-х месяцев с 20-х чисел октября 1941 г., отсюда с 25.12.41 фашисты были изгнаны безвозвратно. Символично, что именно с этого же рубежа началось и изгнание армии Наполеона в 1812 году в ходе битвы на р. Чернишня, впоследствии названного историками Тарутинским сражением.
Схема взята с сайта http://www.wwii-photos-maps.com/defenseofmoscow/slides/Moscow-Defense--23-8-41-1.html
Немцы в разведсводке ГА «Центр» за 18.10.41 ожидали после взятия Ильинского рубежа Можайской линии обороны сильного сопротивления частей Красной Армии на рубеже р. Протва и Нара: «Пред правым флангом 4 Армии противник отходит на восток, ведя упорные арьергардные бои. Следует рассчитывать на то, что за Окой и Протвой противник вновь примет боевой порядок для обороны…. Следует ожидать дальнейшего упорного сопротивления с использованием различных водных преград, проходящих поперек направления наступления...»
Но впоследствии немцы с удивлением отмечали, что такого сопротивления не случилось на южном от Варшавского шоссе участке – именно на том самом участке, который должен был оборонять полковник П.С.Козлов. При этом в разведсводке ГА «Центр» за 21.10.41 отмечалось ожесточенное сопротивление на северном участке, где бои вели 9 и 17 танковые бригады, 152 мотострелковая бригада, 201 вдб, арт.полки и др. части 43 армии, выходящие из окружения. Причем все эти части вели они ожесточенные бои на главном, а не на второстепенном, как 17 сд, участке, находясь в тех же условиях.
«К югу от шоссе перед 12 АК и левым флангом 13 АК слабый противник отходит на северо-восток.. В результате наступления наших войск через р. Протва под н. п. Высокиничи противник отступил на северо- восток.
12 АК: Встречая слабое сопротивление, части корпуса под н. п. Пафнутовка и Собакино продвинулись вперед.
Севернее шоссе Медынь- Москва действуют крупные силы противника, получившие подкрепление (пехоту и артиллерию).
57 АК: 19 ТД встречает ожесточенное сопротивление противника по обе стороны шоссе Медынь- Москва к западу от р. Нара.»

События, предшествующие аресту и «расстрелу» полковника Козлова (по документам ЦАМО РФ).

3-4 октября в рамках начавшейся операции «Тайфун» на позиции 17 стрелковой дивизии (далее- 17 сд) 33 Армии было направлено острие наступающих частей немецкой армии, имевшей целью окружение и взятие Москвы. Бойцам-ополченцам пришлось нелегко. Оказав ожесточенное сопротивление в течение 2-3-х дней, они смогли замедлить продвижение немецких войск. Потери дивизии убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили около 8 тыс. человек. Эти бои подробно описаны в книге В.В. Климанова «Собой защитили Москву». Если внимательно рассмотреть в динамике прекрасно выполненные иллюстрации к этой книге, то видно, как после 2-х дней ожесточенных боев, немцы, окружив дивизию, оставили ей только один выход – на Вязьму, куда дивизия и продвигалась несколько дней. Там дивизия и разделила бы судьбу других ополченческих дивизий, попавшизх в Вяземский котел, если бы один из офицеров дивизии (и это был не П.С. Козлов. Фамилия этого офицера указана в книге В. Климанова, которой у меня сейчас нет под рукой), в районе Спас-Деменска не убедил остальных, что нужно пробиваться через линию окружения, а не идти без сопротивления на Вязьму. Именно это и спасло остатки дивизии. А где был П.С. Козлов и что делал в это время – в воспоминаниях ветеранов и имеющихся документах подробно не указано. Один раз, еще перед выходом из окружения, он выступил перед бойцами дивизии, почему-то впервые представившись им как командир дивизии (как они с июля до октября его не знали - непонятно). Кто-то позже видел его в лесу с небольшой группой в период отхода с 4 по 10 октября, и других сведений о нем в период выхода из окружения нет.
С 10 октября 17 сд начала свое формирование во второй раз. Пополнялась она личным составом выходивших из окружения разрозненных частей 33 Армии. Командиром дивизии был назначен начальник отдела автобронетанкового вооружения 33 Армии полковник Михаил Павлович Сафир. 33 Армия в этот период боевых действий не вела. Сам П.С. Козлов появился в дивизии только 14.10.41 и по решению Военного Совета 33 Армии вновь принял командование дивизией от М.П. Сафира. Документов о том, что он все 4 дня находился в особом отделе, как утверждает Е. Авшаров, лично я нигде не встречала – только предположения. Если они есть у кого-нибудь из исследователей - хотелось бы с ними ознакомиться. Известен лишь отчет, написанный в этот период самим П.С. Козловым о боевых действиях 17 сд в период боев и выхода из окружения. Но для написания этого отчета достаточно нескольких часов, а не дней. С другой стороны, находясь в немецком тылу 4 дня, можно было успеть многое. Известны случаи, когда немцы вербовали себе агентов и за несколько часов… Дальнейшее поведение полковника П.С. Козлова, подтверждаемое многими документами 43 Армии и немецкого 57 мехкорпуса и ГА «Центр», к сожалению, склоняет именно к этой версии.

Бои на Варшавском направлении вели с 6.10.41 части Малоярославецкого боевого участка МЗО и части, срочно направленные из резерва Ставки, с 12 октября все они вошли в состав 43 Армии, принявшей этот боевой участок. Выходившие из окружения части 43 и 33 армий в районе Варшавского шоссе беспорядочно перемешались, что мешало осуществлять единое руководство боевыми действиями в районе с. Детчино и городов Малоярославец и Боровск.
С 18 октября 1941 г. приказом командующего Западным фронтом Г.К. Жукова были перераспределены полосы обороны 33 и 43 армий по фактическому положению частей. Т.к. 17 сд находилась в полосе действия 43 Армии, то она была включена в состав последней. Накануне вечером П.С. Козлов был оповещен об этом, о чем написал в своем донесении командующему 43 армии, поставив личную подпись. В свою очередь из 43 в 33 армию перешли 110 и 113 стрелковые дивизии, ведущие бои в районе г. Боровск. Из Боровска, отходившего в полосу 33 Армии, в район Угодского Завода утром 18.10.41 срочно, прямо из боя, была выведена 17 танковая бригада 43 Армии (не путать с 17 стрелковой дивизией, это разные части!). Этой танковой бригаде пришлось с боем пересекать Варшавское шоссе в районе Белоусово, т.к. шоссе с 10.30 18.10.41 уже было занято немецкими войсками – неожиданно прорвалась 19 танковая дивизия немцев. В район Угодский Завод - Тарутино с тяжелыми боями смогли пробиться лишь штаб и рота управления бригады, но к тому времени 17 стрелковой дивизии там уже не было. Остальные части 17 танковой бригады до 21-26 октября пробивались с боями севернее Варшавского шоссе до р. Нара.
В ночь на 18.10.41 Командующий 43 Армией К.Д. Голубев получил телеграмму особой важности из Генштаба содержащую приказ поднять по тревоге 17 сд и обеспечить оборону р. Протва:
«Телеграмма ОВ (особой важности)
Вручить немедленно командарму 43 Голубеву. 18.10.41 0.13

Танки и пехота противника продвигаются от Недельное. Командующий фронтом приказал поднять 17 стрелковую дивизию по тревоге и занять рубежи обороны по р. Протва иск. шоссе на Малоярославец, Высокиничи. Мосты через р. Протва у Слободы Черная Грязь и у Требино взорвать. Организовать ПТО на возможных путях движения танков противника и не допустить противника за р. Протва. Исполнение донести.
Соколовский.»

В 16.37 был получен еще один приказ из Генштаба: «…Комфронта приказал: прикрыть прочно это направление и ни в коем случае не допустить продвижения противника далее рубежа р. Протва.
На рубеже р. Протва поставить вновь формирующуюся 17 СД из с.Угодский завод, подняв ее по тревоге. Немедленно ускорить выдвижение на Ваш левый фланг на это направление 17 танковой бригады, согласно ранее данного комфронта приказа…»
Во исполнение этих приказов командарм Голубев, в свою очередь, приказал командиру 17 стрелковой дивизии Козлову перейти к обороне р. Протва.
18-19.10.41 17-ю сд в Угодском Заводе посещали офицеры из штаба 43 армии полковники Фурсин и Баланцев. Оба, независимо друг от друга, отмечали бездействие или слабые действия 17 сд. (здесь и далее- подчеркивания мои – Г.Г.). Более того, 19.10.41 П.С. Козлов заявил, что считает себя в подчинении не 43, а 33 армии, а поэтому приказы командующего 43 армии к нему, якобы, не относятся. Он не знал, или забыл, что приказы эти имели уровень Генштаба и командующего фронтом, к которому относились обе эти армии, поэтому отговариваться было бесполезно.
«Начальнику штаба 43 Армии

Вручив в 19.35 18.10.41 приказ для 17 стрелковой дивизии о занятии линии обороны по р. Протва, я выехал в штаб дивизии на Угодский Завод. Ввиду бездорожья и встречного потока движения некоторых частей и тылов 113 СД и в значительном количестве в/частей и тылов 53 СД, я сумел прибыть в Тарутино к 6.00 19.10.41.
Для ускорения передачи приказа из Тарутино по телефону я связывался с начальником штаба дивизии и в пределах возможного передал суть дела, что было вполне ясно для него.
На Угодский Завод прибыл в 9.45, вручил приказ командиру 17 стрелковой дивизии, в присутствии комиссара. Мне было заявлено, что дивизия практически не осуществляет этот приказ.
Тут же в штадиве 17 СД я обнаружил командира и начальника штаба 53 СД, которых ознакомил с приказом, где ставилась задача и 53 СД…»
п\п полк. Фурсин

«Начальнику штаба (43 Армии)

1. Сидим в грязи в Боево в лесу. 17 СД считает себя 33 Армией. Нет горючего, боеприпасов, продуктов.
2. 17 СД без приказа отходили к Тарутино. С трудом сдерживают противника. Где Ваш КП?
3. Часть частей собираются севернее Семкино. Тылы Коллонтаево, собираются в Агафьино. 517 АП бросил матчасть.
НО-1 Баланцев 18.00 19.10.41»

При отходе из Угодского Завода 17 сд полковника П.С. Козлова по приказу Генштаба должна была взорвать мосты через Протву перед наступающими немецкими войсками. А взорвали их саперы дивизии прямо перед авангардом нашей 312 стрелковой дивизии, выходящей после ожесточенных боев из района Детчино, в тот момент, когда немцев рядом еще не было. В результате 312 сд форсировала р. Протва вплавь, а в те дни температура воздуха опускалась ниже нуля градусов, особенно ночью. Ширина реки достигала 40-60 м. Многие бойцы 312 сд сильно простудились. Пришлось оставить на правом берегу всю артиллерию и колесные машины 312 сд, т.к. переправить их не было возможности. Из-за этого полковника А.Ф. Наумова - опытного командира этой самой боеспособной дивизии 43 Армии - чуть было не отдали под трибунал, хотя он - то выходил из окружения по приказу и не должен был, в отличие от П.С. Козлова, оборонять рубеж р. Протва. Также полностью без матчасти остался 517 артполк.

Факт оставления рубежа р. Протва без давления немцев неоспорим, это подтверждают и наши и немецкие документы любого уровня, независимо от степени доверия докладным запискам проверяющих офицеров от штаба 43 Армии – Фурсина и Баланцева, которые в разных источниках сейчас пытаются назвать мелочными и клеветническими. Полковник Фурсин не был посторонним человеком – на момент вступления в командование П.С. Козлова 14.10.41 большинство бойцов вновь формируемой с 10.10.41 17 сд (2-го формирования) составляли бойцы не 17 сд (1-го формирования) (их было менее 600 чел.), а бойцы 211 стрелковой дивизии, командиром которой до 3-4 октября был сам Фурсин (их было около 1400 чел.).
«Оперсводка №115 ШТАРМ 33 Вороново к 14.10.41 к 24.00

1. Части 33 А продолжают укомплектование:
а) 17 СД- р-н Угодский з-д. Дивизия имеет всего: личного состава, принадлежащего к своей дивизии- 584 чел., из 8 СД- комсостава и бойцов- 80 чел., из 211 СД- комсостава 241 чел., мл. нач. состава- 215 чел, бойцов 951 чел. Из четырех прибывших маршевых рот- 397 чел. Итого в дивизии 2507 чел…»

В книге приказов 17 сд за 18.10.41 (в день сдачи г. Малоярославец!) обнаружены только кадровые приказы, в частности о назначении на должности сотрудников дивизионного клуба и почтовой станции, а вот боевых приказов о занятии обороны или о срочном пополнении горючим и боеприпасами для предстоящих боев - нет ни одного. Просьба от полковника Козлова в штаб 43 Армии о пополнении 17 сд горючим, боеприпасами и продовольствием была написана в оперсводке 17 сд только 19.10.41, когда немцы подошли уже вплотную. На что он надеялся и на что он рассчитывал он 15-18.10.41?
Вероятно, он был занят более важными для себя делами – например, ездил к жене в Серпухов, находящийся в 1,5 часах езды по прямой дороге от Угодского Завода. Во время встречи он настоятельно советовал жене с детьми срочно эвакуироваться из Серпухова в тыл, т.е. уже тогда он был уверен в сдаче этого оборонительного рубежа. Но ни Серпухов, ни Нарский рубеж обороны сданы немцам не были. Когда разбежались все трусы, то оставшиеся в строю бойцы и командиры тех же дивизий, взяв на себя всю тяжесть за ушедших с поля боя, остановили врага именно на этом рубеже. Но случилось это через неделю после описываемых событий.
Сведения о посещении П.С. Козловым жены в Серпухове неоднократно публиковались в различных источниках со слов ветеранов 17 сд, к которым обращалась жена П.С. Козлова Валентина Андреевна Козлова. Чеховский исследователь А.С.Вишняков привел цитату из письма жены П.С.Козлова: «В страшном 1941 году, в октябре, с двумя маленькими детьми я отбыла из Серпухова на барже по Оке в Саратовскую область. Последние слова его при прощании были: "Будешь жить среди советских людей, тебе помогут». Точная дата посещения П.С. Козловым жены неизвестна, В.В. Степанов предполагал, что это могло быть только после побега. Но, по моему мнению, скорее всего это могло быть с 14 по 18 октября, когда он находился в Угодском Заводе, связанном хорошей дорогой с г. Серпухов, и имел в своем распоряжении автотранспорт. С рубежа р. Нара до Серпухова можно было добраться только лесами или по дороге через Подольск, проходя все кордоны, что для бежавшего из-под расстрела проблематично. С момента ареста до момента пленения немцами с 22 до 24 октября в условиях сильной распутицы он вряд ли смог бы добраться до Серпухова, а также перемещаться по городу, открыто встречаясь с женой и детьми. Да и жена в этом случае знала бы о том, что он находится в бегах и во время и после войны не искала бы сведений о нем в управлении кадров Красной Армии и у ветеранов дивизии.

В 1.00 20.10.41 части 17 сд по приказу своего командира П.С. Козлова ушли из Угодского Завода.
К 15.00 20.10.41 они достигли Тарутино (т.е. они отступили без боя от р. Протва до р. Нара, оставив без боя удобный рубеж обороны и более 25 км территории). Прошли сутки. Только тогда к 13. 00 21.10.41 подошли и начали артобстрел немцы. Но и в Тарутино 17 сд оборону не заняла.
«…Тарутино обстреляно, идут танки, пехота 17 и 53 стрелковых дивизий бегут от первых выстрелов. Тарутино горит. Рация застряла в грязи. Противника можно ожидать скоро к шоссе.
Баланцев 13.25. 21.10.41»

В немецком «Дневнике боевых действий» 57 мехкорпуса 21.10.41 отмечалось:
«Сосед справа - 12 АК преодолел слабое сопротивление противника и захватил опоры моста через Нару в Тарутино….».
21 октября шли ожесточенные бои 43 Армии с 57 мехкорпусом немцев на главном направлении – на Варшавском шоссе в районе д. Воробьи силами артиллерии 43 Армии, 9 тбр и 152 мсбр. На второстепенном направлении по Старой Калужской дороге силами 17 сд против 12 мехкорпуса планировалось наступление от Тарутино обратно на Угодский завод, но оно было приостановлено до выяснения обстановки в Воробьях распоряжением начальника штаба 43 Армии Боголюбова. Было приказано «…17 СД к 19.00 21.10.41 сосредоточиться в район Богородское, Рождествено, южнее Спас- Купля. Привести себя в порядок и быть готовыми для контрудара на Воробьи. Непрерывно вести боевую разведку на Воробьи, Собакино. В районе сосредоточения быть в постоянной боевой готовности. Бой вести в любых условиях и без приказа Военного Совета Армии отход воспрещается. Виновные в самовольном отходе будут расстреляны. Об исполнении донести.

Наштарм 43 полковник Боголюбов 21.10.41 15.15»
Неизвестно, в какое точно время было получено это распоряжение в 17 сд, но ясно, что полковник Козлов был заранее извещен о степени ответственности за отход с назначенных позиций.

Командующий южной группой 43 Армии генерал- лейтенант Акимов в тот же день 21.10.41 докладывал, указывая на отсутствие действий по управлению 17 стрелковой дивизией ее командованием:
«Командующему 43 Армией Генерал-майору Голубеву.
Боевое донесение №1 Корсаково 21.10.41 17.30

1. Противник группами – рота, батальон, занял из направления шоссе Подольск- Малоярославец Орехово, Борисово, Макарово; и по дороге на юго- запад захватил Тарутино с танками до полка пехоты с минометами, артиллерией.
2. 17 стрелковая дивизия отходя по существу без давления противника из района Угодский Завод взорвала мост и этим самым затруднила отход 312 стрелковой дивизии. Сама дивизия отошла в беспорядке, не управляемая командованием дивизии.
3. 312 стрелковая дивизия с частями усиления отошла в район Корсаково, оставив на территории противника почти всю матчасть. Угодский Завод от рубежа р. Протва оставлены без натиска противника. Командир дивизии мотивирует это неясностью обстановки и (тем, что была) слышна стрельба справа и слева.
4. 53 стрелковая дивизия в составе 2-х неполных батальонов в 15.30 на подходе к Тарутино. По существу никем не управляемы и приказ Армии не выполнен. Штаб дивизии – в Кресты, командир дивизии с комиссаром был в районе Тарутино, но найти не могу.
5. 17 стрелковая дивизия, находившаяся в Тарутино, оборону не занимала, приказ о наступлении Угодский Завод не выполнила. В результате чего подход противника к Тарутино был неожиданным и, при открытии огня со стороны противника из пулеметов, минометов и танков, все находившееся в Тарутино побежало в панике. Трудно удерживаемая при применении силы оружия.
Мы с Членом Военного Совета предприняли следующие меры:
1) Все бегущие задерживаются, начиная от Кресты и формируются в роты, направляемые в Тарутино.
2) Мною приказано 312 СД овладеть Орехово, Борисово. Пулеметному батальону (8 станковых пулеметов) – Макарово
3) 17 стрелковой дивизии овладеть … Тарутино, Агафьино, Дубровка

Командующий группой Член Воен. Совета
Генерал- майор Акимов Бригадный комиссар Серюков»

Таким образом, в документах 43 Армии не нашлось ни одного документа, объективно свидетельствующего об адекватных действиях командира 17 сд полковника П.С. Козлова в период оставления территории от р. Протва до р. Нара, с 18 до 21 октября. Напротив, абсолютно все высшие офицеры 43 Армии Фурсин, Баланцев и командующий южной группой 43 Армии – Акимов (сам бывший командармом 43 Армии до 16 октября, так и не снятый официально с этой должности, даже после назначения К.Д. Голубева) указывали на плохое командование дивизией и невыполнение приказов.
Положение П.С. Козлова усугублялось еще тем, что в Угодско-Заводском районе в д. Стрелковка родился сам Г.К. Жуков. Там, вплоть до оккупации, проживали его мать и сестра с семьей. В последний момент они все же была вывезены из Стрелковки в Москву. Возможно именно от своих родственников он узнал в подробностях об обстановке в районе Угодского Завода и убедился в бездействии военных, находившихся здесь. В наши дни этот районный центр был переименован и теперь в честь маршала Г.К. Жукова называется г. Жуков. Односельчане даже после Победы могли упрекнуть Г.К. Жукова в том, что, они своими глазами видели, как тот в октябре 1941, будучи командующим фронтом, совсем не защищал свою малую родину. Этим позором перед земляками он был обязан именно бездействию командира занимавшей здесь оборону 17 сд - полковника П.С. Козлова.

Чаша терпения у командующего Западным фронтом Г.К. Жукова была переполнена. На рассвете 22.10.41 был написан приказ о расстреле П.С. Козлова.
«Приказ командующего войсками Западного фронта командующему 43-й армией от 22 октября 1941 г. о запрещении отхода и мерах по его недопущению

ГОЛУБЕВУ
1) Отходить с занимаемого рубежа до 23.10 еще раз категорически запрещаю.
2) На 17 дивизию немедленно послать Селезнева, командира 17 сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять.
17 дивизию, 53 дивизию заставить вернуть утром 22.10.41 Тарутино во чтобы то ни стало, включительно до самопожертвования.
3) Вы докладываете о малом количестве бойцов в соединениях и больших потерях, ищите немедленно в тылах, найдете и бойцов, и вооружение. …
Жуков Булганин
Передано 4.45 22.10.41»
И действительно, в Подольске – тыловом районе 43 Армии в этот день были задержаны более 7 тыс. бойцов и командиров из 17 и 53 стрелковых дивизий… Как бы пригодились они в этот день на фронте!
О расстреле комиссара 17 сд С.И. Яковлева в приказе Жукова речи не идет, но с этого дня комиссаром дивизии стал батальонный комиссар Кудря. Тем не менее в приказе по 43 Армии командарм Голубев известил все части армии, что и командир, и комиссар 17 сд были расстреляны. Из учетно- послужной карточки С.И. Яковлева выяснилось, что он с большим понижением в должности был переведен на Волховский фронт. Понижен он был до инструктора политотдела дивизии, хотя до выхода из окружения в начале октября 1941 г. он занимал должность Члена Военного Совета 43 Армии, затем до 21.10.41- комиссара 17 сд. Несмотря на это, а может быть и благодаря этому, С.И. Яковлев остался жив и дожил до Победы. В должность командира 17 сд вместо П.С. Козлова временно вступил начальник оперотдела 43 Армии комбриг Любарский, который докладывал о провальных боевых действиях и на следующий день:
«22.10.41 с 12.00 по приказу генерал-лейтенанта Акимова 17 стрелковая дивизия наступала с целью овладеть Тарутино. 1312 СП силою до 350 бойцов вел наступление на восточную окраину Тарутино- большак южнее Тарутино.
Примерно в 15.30 22.10.41 противник повел наступление из Тарутино, вдоль большака на Карсаково силою до полка и ротой танков при поддержке минометов, артиллерии и авиации. Наступающие на Тарутино вдоль большака подразделения 53 СД и 17 тбр были смяты противником, а наступающие части 17 СД в обход Тарутино попали под фланговый огонь и удар стрелковой роты с 3-мя танками на Агафьино. Понеся потери, части начали отход на Дедня, Тунаево.
Около 16.30 22.10.41 19 пикирующих бомбардировщиков произвели налет на части 53 СД и 17 СД, особенно сильный удар наносила авиация по району Корсаково, держа наши войска под пулеметным огнем 40 минут, сделав до 15 залетов.
Моя попытка с группой командиров штаба задержать отходящие части с-в Корсаково имели успех до появления танков противника. Как только подошли танки с наступающей пехотой – подразделения дрогнули и побежали в лес, на север и с-в Корсаково. Я с комиссаром дивизии батальонным комиссаром Кудря и с группой командиров штаба начали пробираться к своим частям, которые отходили в северо- восточном направлении на Стремилово, Высокое. Прибыв утром 23.10 в Стремилово, начали собирать части и ставить им боевые задачи.
К 16.00 23.10.41 17 стрелковая дивизия занимает следующее положение:
1312 СП занимает оборону на участке Беляево, Булгаково, Кормашовка. Боевой состав полка – около 350 чел. Бойцов и командиров и тылы. Совершенно нет артиллерии.
1316 СП продолжает сбор и занимает оборону на высоте 195, 3 плато южн. Высокое и организует круговую оборону. Состав полка до 200 чел. Бойцов и командиров и тылы нашего 1314 СП после боя у Баево силою до 250 чел, 5 минометов, 12 станковых пулеметов, 51 ручной пулемет по докладу в 14.00 командира полка полковника Бекашева вышел из боя потеряв всю матчасть, остатки полка командир и комиссар, 30 командиров и бойцов.
980 АП – 106 чел в Стремилово, 30 чел в Ясенки.
Примерно 1/3 вооружена винтовками, а остальные без оружия. Орудий совершенно нет.
Батальон связи – 60 чел., 3 км кабеля, 2 радиостанции, одна из них, работающая со штабом Армии – неисправна.
Сейчас на участке Дмитровка, Стремилово, Кормашовка оборона занимается следующим образом:
- батальон 2-го Люберецкого полка в составе 250 чел. с 5 ручными пулеметами без станковых пулеметов и орудий – Дмитровка.
- Батальон 10 ВДБ – Стремилово с одной ротой в Першино.
Батальон 616 СП 194 СД – 11 стрелков. А всего 217 человек занимают Чубарово.

1312 СП до 300 бойцов без артиллерии занимают оборону рубежа Бегичево, Булатниково, Кармашовка.
-1316 СП – около 200 человек без артиллерии занимают с-з окраину Высокое.
Противник занимает Дедня, Тунаево, Марково. В Бегичево в 15.00 23.10.41 появилась немецкая разведка.
По докладу командиров штаба, проходивших через Тетеринки, Колонтаево – эти пункты никем не занимаются.
Штаб СД и тылы дивизии сохранены полностью. ДОП находится в Пешково. Части дивизии совершенно малочисленны, 1314 СП по существу нет. В дивизии нет ни одного орудия. Части предыдущими действиями 22.10 деморализованы, дисциплина низкая, полностью не собраны и не приведены в порядок.
От генерала Акимова получил приказ: вести наступление на Жуково, Марфино, которые занимаются противником. Докладываю, что в данном состоянии оставшиеся части дивизии совершенно не способны вести наступательные действия.
Продолжаю собирать людей, приводить оставшиеся части в порядок.
Прошу Ваших указаний – пополнить дивизию личным составом и матчастью и, главным образом, артиллерией

Командир 17 СД Военком 17 СД
Комбриг Любарский бат. Комиссар А. Кудря

По странному стечению обстоятельств, командир 53 стрелковой дивизии, с которым вместе П.С. Козлов уходил из Угодского Завода в Тарутино, был убит именно в этот день – 22.10.41 у д. Корсаково (хотя о его расстреле в приказе Г.К. Жукова ничего не было написано). Возможно это произошло во время авианалета и наступления немцев с 15.30.
Ночью того же дня командующий группой генерал- лейтенант Акимов докладывал:
Боевое донесение Д. Чернишня 24.00 22.10.41
Противник с танками при поддержке авиации до 40 самолетов в 16.30 перешел в наступление и овладел Карсаково.
Наши части 53 СД, 17 СД и 312 СД, понеся большие потери убитыми и ранеными, не выдержали натиска и побежали в панике. Все управление командиров дивизий и частей было потеряно. Усугубилось это наступившей темнотой.
…командиры дивизий не знают, где их войска. Посланные мной разыскать таковые и занять оборону согласно приказа. С 17 СД связи не имею.
Командир 53 СД полковник Краснорецкий убит.
Вывод.
1. Остатки указанных частей деморализованы и рассчитывать на крепкую оборону нельзя.
2. В связи с этим создается угроза для армии даже фронту при выходе противника на Подольское шоссе. Прошу выдвинуть свежую часть, усиленную артиллерией в направлении дер. Чернишня, Тарутино с целью восстановления положения. Действия нужно поддержать сильной авиацией

Генерал-лейтенант Акимов 24.00 22.10.41».

24 октября комбриг Любарский сдал командование преемнику, уже постоянному командиру, генерал-майору Селезневу, занимавшему ранее должность начальника тыла штаба 43 Армии. Под его командованием были определены и заняты боевые участки, именуемые в наше время Стремиловским рубежом, которые 17 сд (2-го формирования) обороняла до 25 декабря 1941 г.

Именно в период 22-24 октября, когда угроза сдачи Москвы была как никогда реальна, по армиям Западного фронта прошла волна приказов о расстреле командиров частей, не выполнивших свои задачи по обороне рубежей Московской обороны. Такие приказы были и в 43, и в 5, и в 33 Армии. Но неверно было бы считать, что это была инициатива лишь Г.К. Жукова. Серьезное влияние оказал НКО и главное политического управление РККА под руководством печально известного Л.З. Мехлиса, далее вниз по подчиненности от Военных Советов фронтов и армий до политотделов частей. Так, в документах Военсовета Зап. фронта был обнаружен оригинал приказа, подписанный начальником политотдела Западного фронта Д. Лестевым:
«Командирам и комиссарам дивизий 33 Армии 23.10.41.

Приказы НКО №270 и Военного Совета Зап. Фронта №0345 требуют, чтобы дезертиров, трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливали на месте. Многие командиры, комиссары начальники частей 33 Армии этого не делают. Не расправляются с виновными.
Сами командиры не несут ответственности за невыполнение боевых приказов и самовольное оставление позиций.
Видимо командиры и комиссары не отдают себе отчета, что они ведут борьбу с фашистскими извергами на подступах к Москве, не уяснили всей важности направления и часто сами сидят сложа руки, бездействуют. Только этим можно объяснить позорное бегство с поля боя частей 110 и 113 СД.
ПРИКАЗЫВАЮ:
Решительно выполнять приказы НКО № 270 и Военсовета Фронта № 0345, беспощадно расправляться с дезертирами, трусами, паникерами на месте.
Оставление позиций без разрешения Старшего Начальника – есть предательство и измена Родине. К виновным в отходе без разрешения с занимаемых позиций применять высшую меру наказания. Пусть поймет каждый командир, начальник, боец, что в нынешней обстановке в борьбе за Родину, за Москву - лучше смерть храбреца, чем презренная трусость и паникерство.
О принятых мерах немедленно доносить Военному Совету Фронта и Армии.
Командирам и комиссарам 110 и 113 СД не позднее 10.00 24.10.41 любыми средствами донести Военному Совету Фронта о причинах отхода частей с боевых позиций, указать конкретных виновных и какие приняты к ним меры в духе указанных выше приказов.

Член Военного Совета Западного Фронта
Дивизионный комиссар п\п Д.Лестев»

Работая в ЦАМО РФ с 2006 г. над изучением обороны Москвы на Варшавском направлении, я просматривала документы штабов Резервного, Западного фронтов, МЗО, штабов 33 и 43 Армии и частей в них входящих. Однажды, на обороте одного из машинописных документов 43 Армии, неожиданно встретилась рукописная приписка командарма 43 Армии Голубева:

«Генералу Армии Жукову 31.10.41 23.40
…5. Докладываю о преступном факте. Сегодня на месте установил, что бывший командир 17 стрелковой дивизии Козлов не был расстрелян перед строем, а бежал. Обстоятельства дела таковы: получив Ваш приказ «Арестовать и расстрелять командира 17 СД перед строем», я поручил это выполнить выезжавшему в дивизию Члену Военного Совета Серюкову и генерал- лейтенанту Акимову. По непонятным причинам они этого не сделали и направили командира дивизии ко мне. Я под конвоем, организованным начальником особого отдела отправил обратно с категорическим указанием, что приказ Командарма должен быть выполнен. Мне доложили, что он был расстрелян, а сегодня я узнал, что не расстрелян, а бежал от конвоя.
Назначаю следствие

Голубев 31.10.41 23.40»
Нужно заметить, что Серюков был ранен в день «расстрела» П.С. Козлова 22.10.41 и 23.10.41 его заменил новый Член Военного Совета 43 Армии- Ковальков. А днем 23.10.41 был тяжело ранен и генерал –лейтенант С.Д.Акимов – разорвавшимся снарядом ему оторвало ногу и он был эвакуирован в тыл, передав командование южной группой 43 Армии командиру 312 сд – полковнику А.Ф. Наумову. Но бывшему командарму 43 Армии С.Д. Акимову фатально не везло: самолет, в котором он через несколько дней летел с группой специалистов авиазавода 29.10.41 разбился в Пензенской области. Все погибли.
Таким образом, 31.10.41 в момент написания этого доклада командармом Голубевым, никого из участников рядом уже не было и спрашивать было не с кого, от кого Голубев узнал о побеге Козлова осталось неизвестным…

По сведениям разведсводок ГА «Центр»

Вскоре, в конце 2006 г., в ЦАМО я познакомилась с историком и журналистом В.В. Степановым, который работал в то время зам. зав. отделом «Книга памяти» в Центральном Музее Великой Отечественной войны на Поклонной Горе. Узнав, что он долгое время изучал историю 17 стрелковой дивизии, встречался с ветеранами этой дивизии, я сразу же спросила, не нашелся ли полковник Козлов? Он очень удивился, т.к.впервые услышал, что П.С. Козлову удалось бежать и считал, что он был расстрелян вместе с комиссаром дивизии Яковлевым.
У нас нашлось много общих тем для обсуждения, и через некоторое время он пригласил меня работать с ним в музее. Прошло еще несколько месяцев. Изучая документы трофейного фонда ЦАМО, в вечернем донесении разведотдела 4 армии ГА «Центр» за 24.10.41, я случайно в конце донесения нашла короткую фразу: «… Взят в плен командир 17 стрелковой дивизии….». Сомнений не было – в 17 сд на 24 октября не было других командиров, кроме П.С. Козлова, которые могли бы попасть в плен: и Любарский, и Селезнев продолжали и далее служить в 43 Армии и подписывали документы.
В это время В.В. Степанов уже закончил статью «Изломы судьбы полковника Козлова», которую уже собирался отнести в редакцию журнала «Военно- исторический архив».
Найденную немецкую разведсводку я отдала ему и он быстро успел внести правку в статью, которая сразу поменяла свою направленность. Раньше в статье «отважный и опытный» командир дивизии народного ополчения П.С. Козлов представлялся невинной жертвой «жестокого и несправедливого» Г.К. Жукова, но после сведений немцев о взятии его в плен, появились сомнения, а так ли Жуков был неправ?
Уважая ветеранов 17 сд, В.В. Степанов попытался найти хоть какое-то возможное оправдание поступку их командира дивизии П.С. Козлова. Он предположил, что тот, возможно, был специально заброшен к немцам. Кем заброшен? Разведуправлением РККА? Особым отделом Армии или фронта? К сожалению, в марте 2012 года В.В. Степанов умер, так и не найдя ответа… Пусть земля будет пухом этому неравнодушному деятельному человеку! Но возможное предположение не может быть однозначно принято как действительное, нужны доказательства!

….Позже в трофейном фонде я нашла еще один документ начальника разведки штаба немецкой 9 Армии (вероятно, что номер армии был неразборчиво написан в оригинале документа, скорее всего это был документ 4-й Армии- прим. Г.Г.) ГА «Центр» за 28 ноября 1941 г – спустя месяц после пленения П.С. Козлова. В этом документе указаны сведения, известные немецкому разведотделу 9 (4-й) Армии обо всех частях Красной Армии, находящихся перед ее фронтом. Список очень большой, но ни об одной части нет таких подробных и точных сведений, как о 17 стрелковой дивизии. Сведения немцам предоставил тот, кто знал о ее и первом, и втором формировании с точным указанием численности, наименования вновь вошедших частей и количестве вооружения у каждого солдата. Это вряд ли мог знать рядовой боец или младший командир. Судя по тому, что в этой разведсводке была точно указана причина ареста командира дивизии Козлова, сведения эти давал сам Козлов. Он сообщил последние сведения, известные ему:
«Исправления и дополнения к перечню соединений Красной Армии, которые в полном составе или частью сил были выявлены перед фронтом 9-й Армии в период с 22.6.41
…17 дивизия народного ополчения.
Сформирована в Москворецком районе Москвы. Командир- полковник Козлов, арестован 24.10 41 командующим 43 Армией из-за самовольного оставления дивизией позиций на Протве, приговорен к смерти. Нынешний командир- бригадный генерал Любарский. До 18.10.41 дивизия подчинялась 33 Армии, а с 18.10.41- 43 Армии. В составе дивизии танков нет. 15.7.41 дивизия была в Москве, 30.7.41 – в Спас-Деменске, 29.8.41 – в Лубунь и 1.9. в Вязьме. 4.10.41 в ходе боев за Вязьму потеряла 50% личного состава. Боевой дух дивизии низкий, Пополнение получила 10.10.41 в Угодском заводе на Угре /Протве? – Г.Г./ из остатков 221-й и 8-й стрелковых дивизий, а также одну маршевую роту.
В состав дивизии входили:
49 СП=1312 СП, личного состава 1600 чел.
50 СП=1314 СП, личного состава 1800 чел.
51 СП=1316 СП; личного состава 700 чел.
868 артполк
В каждом стрелковом полку по 60 тяжелых пулеметов, 180 легких пулеметов, 6 минометов 107 мм, 4 орудия 76 мм, 4 орудия 37-мм, полуавтоматические винтовки, у каждого солдата по одной ручной гранате.
Далее дивизии были приданы:
878 артполк,
876 противотанковый дивизион,
704 зенитный артдивизион…»
Указав командиром дивизии комбрига Любарского, П.С. Козлов фактически поставил свою подпись под показаниями. Ведь о назначении Селезнева командиром дивизии 24 октября он не мог знать, т.к. в тот день уже был у немцев. Этого документа у В.В. Степанова на момент написания статьи не было, поэтому он еще надеялся найти оправдание побегу П.С. Козлова из-под расстрела.
Отсутствие более свежих разведданных о 17 сд у немцев говорит о том, что больше никто из попавших в плен бойцов 17 стрелковой дивизии за период более месяца с 24.10. 41 по 28.11.41 не сказал на допросах ничего существенного, даже произошедших изменений в численности и назначениях командования. А за 5 дней до составления этого документа с места базирования именно 17 сд – из д. Муковнино были заброшены в немецкий тыл 4 партизанские группы для проведения знаменитой Угодско-Заводской операции, в ходе которой в плен попали 4 партизана, в том числе ставший посмертно Героем Советского Союза бывший председатель Угодско-Заводского райисполкома Михаил Гурьянов. Новых сведений о 17 сд после Угодско- Заводской операции у немцев также не добавилось.

Для сравнения приведем сведения из этого же документа о 17 танковой бригаде, находившейся на 24.10.41 там же, на Наре в составе 43 Армии: «…17 танковая бригада.
Первоначально подчинялась 16 армии, потом 43 Армии, Сформирована в конце сентября в Медыни. Бригада состоит из 5 батальонов, В каждом батальоне по 30 танков (10 Т-34 и 20 Т-40). В составе бригады есть также 3 стрелковые роты.»
Из всех этих скупых сведений верно лишь то, что бригада подчинялась 43 Армии (и то, только с 12.10.41 по 25.11.41), что в танковом батальоне 30 танков и в бригаде есть 3 стрелковые роты. Но на самом деле в 16 Армию 17 тбр попала лишь с 1.12.41, т.е. уже после написания этого немецкого документа. Место формирования 17 тбр было во Владимире, а не в Медыни, где бригада не формировалась, а вела бои 10-11.10.41 (там были подбиты и оставлены несколько танков с написанным номером бригады). Батальонов в бригаде было не 5, а 3 – два танковых и один мотострелковый. Достаточно точно указана численность танков в танковом батальоне, но это можно было узнать из типовых штатов любой танковой бригады того периода. Такое неправильные и неточные сведения говорят о том, что из 388 бойцов и командиров 17 тбр, числящихся пропавшими без вести за весь этот период октября- ноября 1941 г. не было ни одного, кто дал бы врагам сколько-нибудь важные сведения! Не было предателей в бригаде! И в 17 стрелковой дивизии, скорее всего, тоже не было, по крайней мере, в ноябре 1941, кроме одного…
После опубликования статьи «Изломы судьбы полковника Козлова» в журнале «Военно-исторический архив» №12 за 2007 г. Валерий Васильевич Степанов изучал документы, касающиеся П.С. Козлова в архиве ФСБ, без права делать точные выписки. Он рассказывал, что видел своими глазами записку, тайно подброшенную Козловым под Сталинградом (или кем-то вместо него с похожим почерком, и кто знал его историю до ноября 1941 г.) о том, что он раскаивается в своем поступке, совершенном в октябре 1941. Мог ли так написать разведчик – нелегал? Никогда. В тех же документах были сведения о том, что Козлов, имевший во время службы преподавателем или руководителем разведшколы Абвера кличку «Быков», был человеком сильно пьющим. Тоже не похоже на разведчика- нелегала, который не должен обращать на себя внимание и должен быть крайне осторожным.
В свое время (приблизительно в 2005 году) по ходатайству Совета ветеранов 17 сд и директора «Музея обороны Москвы» А.С. Лукичевой, не имевших достаточно достоверных документов, полковник П.С. Козлов был реабилитирован. Но, после опубликования вышеуказанной статьи В.В. Степанова и последующей проверки службами ФСБ реабилитация с него была снята. Будь на самом деле П.С. Козлов разведчиком- нелегалом, вряд ли ФСБ подписало снятие реабилитации.

«На основании информации, которой мы располагаем на сегодняшний день, напрашивается предположение, что вся история с расстрелом полковника Козлова, была инсценировкой, связанной с операцией «глубокого внедрения», которую осуществил особый отдел 43-й армии.»- пишет в своей статье Е. Авшаров.
В отношении расстрела комиссара 17 сд С.И. Яковлева, как выяснилось, действительно была инсценировка. Но какой именно информацией подтверждается предположение о «глубоком внедрении» в логово противника П.С. Козлова, пока непонятно, хотелось бы увидеть подтверждающие документы или свидетельства. Слишком большая цена была заплачена за такое «внедрение» - сдача рубежа обороны р. Протва, оставление 25 км территории от р. Протва до р. Нара без боя и выдача подробных сведений о вооружении бойцов своей же дивизии. Для выводов нужно иметь документы внешней или военной разведки высокого уровня, которой мы в настоящее время пока не имеем.
Сейчас рассекречены разведывательные документы и опубликованы мемуары разведчиков гораздо более высокого уровня, таких как П. Судоплатов, З. Воскресенская и др. Документы, касающиеся пребывания полковника П.С. Козлова в разведшколе Абвера в качестве преподавателя или даже руководителя этой школы, вряд ли смогут раскрыть более важные секреты, существенные для нашего государства в настоящее время. Пора уже рассекретить эти документы и ввести в оборот, чтобы не гадать и не обижать напрасно честного офицера, либо не восхвалять и не увековечивать предателя.
А пока просить людей через средства массовой информации почтить память полковника П.С. Козлова, как разведчика-нелегала еще рано.