Адвокат, допускаемый к участию в судопроизводстве в качестве защитника или представителя по определению или постановлению суда, не может исполнять наложенные на него обязанности при выявлении обстоятельств, указывающих на возможность оставления защищаемого или представляемого без должной защиты или юридической помощи.
Необходимость определения круга указанных обстоятельств обусловливается тем, что требуется исключить случаи возможной ориентации защитника или представителя на первоочередное или одновременное удовлетворение в ходе производства по делу интересов, расходящихся с интересами подзащитного или представляемого.
Обстоятельства, исключающие участие адвоката в производстве по делу, являются:
1) ранее участвовал в производстве по данному делу в качестве судьи, прокурора, следователя, дознавателя, эксперта, специалиста, свидетеля или понятого;
2) является близким родственником или родственником судьи, прокурора, следователя, дознавателя, секретаря судебного заседания, принимавшего или принимающего участие в производстве по данному делу, либо лица, интересы которого противоречат интересам участника судопроизводства, заключившего с ним соглашение об оказании защиты;
3) оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им подозреваемого, обвиняемого либо представляемого им потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика.
При наличии вышеперечисленных обстоятельств адвокат не вправе заключать соглашение об осуществлении защиты или представительства.
Участие защитника или представителя в производстве по делу исключается независимо от того, когда ими оказывалась юридическая помощь лицам, интересы которого противоречат интересам защищаемого или представляемого лица, даже в том случае, если помощь оказывалась до возбуждения дела.
Обстоятельство, исключающее участие адвоката в связи с родством с должностным лицом, которое принимало или принимает участие в расследовании или рассмотрении дела данного лица, обеспечивает непредвзятость адвоката и его объективность и независимость, так как в противном случае он мог бы подвергнуться воздействию со стороны родственника или члена семьи, который осуществляет производство по делу доверителя.
Также адвокат не вправе принимать от лица поручение на оказание юридической помощи, если на момент такого обращения адвокат уже был допрошен в качестве свидетеля по тому же уголовному или гражданскому делу, по которому планируется его участие в качестве представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика либо защитника подозреваемого либо обвиняемого.
В производстве по делу об административном правонарушении в качестве защитника и представителя не допускаются лица в случае, если они являются сотрудниками государственных органов, осуществляющих надзор и контроль за соблюдением правил, нарушение которых явилось основанием для возбуждения данного дела, или если они ранее выступали в качестве иных участников производства по данному делу. Здесь адвоката касается лишь вторая часть данного запрета, поскольку, будучи сотрудником государственного органа, лицо не могло бы одновременно получить статус адвоката.
При наличии оснований для отвода защитник обязан устраниться от участия в производстве по уголовному делу.
У лица имеется право в любой момент отказаться от адвоката, который оказывает ему юридическую помощь в случае противоречивости позиций доверителя и адвоката.
Обнаружение подозреваемым, обвиняемым, а также потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком обстоятельств, исключающих участие адвоката в качестве защитника или представителя в деле, предполагает их отказ от оказания юридической помощи со стороны данного адвоката. Такой отказ может быть заявлен в любой момент, как до, так и после заключения соглашения об осуществлении защиты или представительства и исключает необходимость принятия дознавателем, следователем, прокурором или судом решения об отводе. Отвод защитника или представителя может состояться, если обстоятельства, исключающие его участие в деле, выявляются после принятия на себя адвокатом процессуальных обязанностей по осуществлению защиты или представительства. Принимая решение об отводе защитника или представителя, должностные лица, ведущие производство по делу, должны учитывать мнение подзащитного или представляемого лица. Если основания для отвода очевидны, но вопреки установленным фактам подозреваемый, обвиняемый или потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик настаивает на продолжении выполнения их защитником либо представителем процессуальных обязанностей, необходимо руководствоваться требованиями закона, обязывающим дознавателя, следователя, прокурора и суд осуществить отвод.
В случае принятия решения об О. А. защитника подозреваемому, обвиняемому обеспечивается право воспользоваться услугами другого защитника, а потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику предоставляется возможность привлечь к участию в уголовном деле другого представителя.
Таран Антонина Сергеевна, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета, кандидат юридических наук.
При наличии определенных обстоятельств самоотвода является процессуальной обязанностью адвоката. Автор представленной статьи - А.С. Таран - обосновывает тезис о том, что необходимо соотнесение самоотвода адвоката и запрета на отказ от защиты (ч. 7 ст. 49 УПК РФ). Несоблюдение этой обязанности влечет процессуальные последствия, незаявление адвокатом самоотвода вопреки наличию оснований для этого должно быть предметом рассмотрения дисциплинарного производства.
Ключевые слова: адвокат, отвод адвоката, самоотвод адвоката, уголовный процесс.
Уголовно-процессуальный закон устанавливает круг обстоятельств, служащих основанием для заявления отвода адвокату кем-либо из участников процесса. Между тем данные обстоятельства могут стать известны в первую очередь ему самому. Существует ли какой-либо алгоритм поведения адвоката в данном случае? Возникают ли у него при этом какие-либо обязанности, а если да, то какого рода и каковы последствия их несоблюдения?
Анализируя выход адвоката из процесса по собственной инициативе в связи с наличием обстоятельств, исключающих его участие в нем, обратимся к нормам - предшественницам положений об отводе действующего УПК РФ. УПК РСФСР прямо предусматривал обязанность заявить самоотвод только применительно к судье (ч. 1 ст. 61). В отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание, существовала обязанность "устраниться от участия в деле" (ч. 3 ст. 63, ч. 2 ст. 64 УПК РСФСР). На остальных субъектов, подлежащих отводу при наличии установленных уголовно-процессуальным обстоятельств, исключающих их участие в процессе, в том числе защитника (представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика), строго следуя букве закона, данная обязанность не распространялась, так как закон о ней не упоминал. Поэтому чаще всего о самоотводе как обязанности ученые писали исключительно применительно к представителям государственных органов.
Данный законодательный подход уже тогда критиковался в науке. Ученые отмечали, что обязанность самоотвода распространяется на адвоката, и предлагали закрепить ее в отношении защитника. Эта позиция была воспринята действующим УПК РФ, предусмотревшим обязанность адвоката "устраниться от участия в производстве по делу" (ч. 1 ст. 62 УПК РФ). Форма и процедура ее реализации не совсем понятна, на что указывается в научной литературе: "В случае, когда адвокату станет известно об одном или более из перечисленных обстоятельств, он должен заявить самоотвод. Законом четко не урегулировано, выходит ли в этом случае адвокат из дела в одностороннем порядке или он должен вступить для этого в какие-либо правоотношения со следователем". Вместе с тем, если адвокат обязан заявить самоотвод, то как раз ясно, что в этом случае в одностороннем порядке он из дела не выходит, поскольку самоотвод подлежит разрешению субъектом, ведущим процесс.
Закон говорит об обязанности именно "устраниться от участия в производстве по делу", тем самым применительно к адвокату - представителю потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, оставляя открытым вопрос, вправе ли он сделать это при наличии обстоятельств, исключающих его участие в деле, просто расторгнув соглашение. Из существующих в науке определений самоотвода, не упоминающих данных субъектов в числе его заявителей, можно сделать вывод, что "самоотвод - это письменное или устное мотивированное обращение к компетентному органу или должностному лицу, исходящее от одного из лиц, указанных в ст. 18 Основ, а также общественного обвинителя, общественного защитника, начальника органа дознания, начальника следственного отдела, понятого или адвоката-защитника, с указанием причин, по которым заявивший себе отвод не может участвовать в процессе".
В науке высказано и иное суждение: "При наличии оснований для отвода соответствующий субъект должен заявить себе самоотвод, который подлежит рассмотрению и разрешению на общих основаниях, ибо самоотвод есть тот же отвод, только заявленный самому себе". По смыслу данного определения любой субъект, подлежащий отводу, в том числе адвокат, вне зависимости от занимаемого статуса, при наличии обстоятельств, исключающих его участие в деле, должен заявить самоотвод, т.е. обнародовать данные обстоятельства и поставить вопрос о своем дальнейшем участии в деле на разрешение субъекта, ведущего уголовное судопроизводство.
Последнее представляется верным. Почему выполнение обязанности "устраниться от участия в производстве по делу" в смысле ч. 1 ст. 62 УПК РФ для адвоката-представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика недопустимо путем одного лишь расторжения соглашения? Потому что в данном случае обстоятельства, исключающие его участие в деле, не будучи обнародованными, не повлекут всех необходимых процессуальных последствий, не ограничивающихся только одним выбытием адвоката из процесса, не будет применен характерный для института отвода адвоката комплекс процессуальных мер, в котором отстранение адвоката от участия в деле - лишь один из элементов. В частности, это касается отвода адвоката по таким основаниям, как конфликт интересов доверителей (п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ) и родство адвоката с лицами, обозначенными в п. 2 ч. 1 ст. 72 УПК РФ. В первом случае применение института отвода неизбежно должно поставить вопрос об отстранении участия адвоката в деле вообще, в отношении всех доверителей, во втором - должно повлечь прекращение участия в процессе и родственника адвоката.
В силу ч. 7 ст. 49 УПК РФ, п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" защитник не вправе отказаться от принятой защиты подозреваемого, обвиняемого. Как соотносится этот запрет с обязанностью адвоката заявить самоотвод?
В наличии этих норм некоторые ученые видят противоречие: "Остаются рассогласования законодательства об адвокатуре и УПК РФ - запрет отказа от уже принятой защиты, как бы исключающий самоотвод адвоката". Ситуацию, когда защитник сталкивается с противоречием интересов доверителей, рассматривают как дилемму между ч. ч. 6 и 7 ст. 49 УПК РФ.
Очевидно, что ч. 1 ст. 62 УПК РФ выступает специальной нормой по отношению к ч. 7 ст. 49 УПК РФ, устанавливая особое требование для особых случаев. Самоотвод защитника - это узаконенное прекращение осуществления защиты по инициативе защитника. Это своего рода отказ от защиты, но отказ не односторонний, он носит не уведомительный, а разрешительный характер. Это официальное заявление адвоката с просьбой исключить его из состава участников процесса в связи с наличием ряда обстоятельств, по мнению законодателя, лишающих его возможности продолжать свою профессиональную деятельность в данном процессе. Итак, чтобы отказ защитника от защиты соответствовал требованиям закона, должны быть соблюдены два условия:
Наличие этих двух критериев делает самоотвод адвоката правомерным и отличает от отказа от защиты, запрещенного ч. 7 ст. 49 УПК РФ. Таким образом, адвокат, заявляющий о своем намерении выйти из процесса, должен понимать, что от обоснования этого заявления зависит, будет ли оно самоотводом в смысле ч. 1 ст. 62 УПК РФ или отказом от защиты, признаваемым нарушением права на защиту. В связи с этим важно правильное и четкое понимание круга оснований самоотвода адвоката.
Самоотвод адвоката должен оформляться заявлением - письменным либо устным - с занесением его в протокол следственного действия (судебного разбирательства), в процессе которого это заявление было сделано, или составлением следователем отдельного документа. В заявлении адвокат должен выступить с просьбой об освобождении от дальнейшего участия в деле с указанием на конкретные основания своего самоотвода со ссылкой на обстоятельства, им соответствующие. Думается, что он должен представить и соответствующие доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств.
По данному заявлению субъект, осуществляющий производство (следователь, дознаватель либо (судья)), должен вынести решение. На наш взгляд, выполнение обязанности устраниться из процесса путем заявления самоотвода не должно быть поводом для отвода в смысле ч. 2 ст. 62 УПК РФ, являющимся следствием именно невыполнения участником процесса требований ч. 1 ст. 62 УПК РФ. В данном случае, с нашей точки зрения, процессуально правильнее было бы вынести решение об удовлетворении заявления о самоотводе или об отказе в его удовлетворении.
Таким образом, УПК РФ устанавливает, что заявление самоотвода обязательно для адвоката при наличии обстоятельств, исключающих его участие в деле, установленных ст. 72 УПК РФ. Эта обязанность существует на любом этапе производства , возникая с того момента, как ему становится известно о наличии обстоятельств, исключающих его участие в нем.
Нельзя, однако, умолчать о том, что в науке высказана и иная точка зрения, уводящая этот вопрос в плоскость адвокатской тактики. Так, М.А. Фомин пишет: "Уголовно-процессуальный закон и об адвокатуре обязывают адвоката не брать на себя функции защитника по оказанию юридической помощи и защите прав и законных интересов клиента, если адвокату известно о наличии обстоятельств, исключающих его участие в производстве . Но ведь в некоторых случаях подобные действия адвоката, своевременно не пресеченные органами следствия, могут сыграть во благо обвиняемому. И подобные случаи имеют место быть на практике. Можно ли адвоката обвинить в нарушении закона? Безусловно, нет. Поскольку упущения в работе органов следствия нельзя расценивать как нарушение закона адвокатом". С данным утверждением трудно согласиться, ибо принцип законности, требующий соблюдения закона, распространяется на адвокатскую деятельность без ограничений, что следует хотя бы из ч. 1 ст. 10 КПЭА, которой "закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя". Защита может осуществляться только законными средствами. Далее ученый отмечает, что "ст. 72 не устанавливает обязанности для адвоката самоустраниться от участия в деле при наличии оснований для отвода". Статья 72 УПК РФ, действительно, этого не делает, но вот ст. 62 УПК РФ в числе субъектов, обязанных устраниться от участия в производстве по делу, названы защитник, а также представители потерпевшего, гражданского истца или ответчика.
Позиция опрошенных нами практиков по данному вопросу оказалась на удивление единодушной: 97,1% следователей и 94% адвокатов указали, что адвокат обязан заявить самоотвод, узнав о наличии обстоятельств, исключающих его участие в процессе.
Как известно, процессуальная обязанность предполагает наступление ответственности за ее невыполнение. Каковы же негативные последствия игнорирования адвокатом требования ст. 62 УПК РФ? Оказание в уголовном процессе юридической помощи обвиняемому (подозреваемому) защитником, подлежащим отводу, - существенное нарушение права на защиту, влекущее в том числе недопустимость полученных с его участием доказательств (ч. ч. 1, 2 ст. 75, п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ). Эта процессуальная санкция недействительности, однако, в первую очередь будет иметь негативные последствия для субъекта, ведущего судопроизводство. В то время как для доверителя адвоката такое последствие выбытия адвоката из процесса может быть очень даже выгодно. Фактически это может быть выгодно и самому адвокату (о чем М.А. Фомин и пишет). Санкцией за неисполнение адвокатом обязанности по заявлению самоотвода выступает сам отвод, т.е. отстранение адвоката от участия в деле, которое адвокат не инициировал самостоятельно и добровольно. Если доверителю адвоката выгодно отстранение последнего от участия в процессе со всеми вытекающими последствиями, то, адвокат, не заявляя самоотвод, вопреки наличию обстоятельств, предусмотренных ст. 72 УПК РФ, в принципе ни чем не рискует: по своей инициативе раньше или по решению субъекта, ведущего процесс, позже он будет отведен, и только. По сути, данный выбор отдан на откуп этическому компоненту деятельности адвоката. Для нас это еще один аргумент в пользу того, чтобы наличие обстоятельств, исключающих участие адвоката в деле, устанавливалось органами адвокатского сообщества.
При существующем круге субъектов, принимающих решение об отводе, в целях обеспечения контроля за соблюдением адвокатом ч. 1 ст. 62 УПК РФ и, соответственно, п. 1 ч. 1 ст. 8 КПЭА, установившего обязанность адвоката этот закон соблюдать, в каждом случае отвода адвоката субъект, ведущий уголовное судопроизводство, должен обращаться в соответствующие органы адвокатского сообщества с вопросом о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
Отметим в связи со сказанным: некоторые адвокатские образования строго придерживаются такой позиции, что с жалобой на ненадлежащее оказание адвокатом юридической помощи в исполнительные органы адвокатского сообщества вправе обратиться разве что сам адвокат. Именно эту позицию выдерживает квалификационная комиссия Палаты адвокатов г. Москвы в своих решениях. Между тем высказана и менее категоричная позиция: "...ни , ни следственные органы, ни органы адвокатского сообщества не вправе обсуждать вопрос ни о правильности занятой адвокатом позиции по делу, ни о выбранной им тактике защиты без жалобы на это доверителя... если при этом адвокатом не нарушены какие-либо конкретные нормы закона либо КПЭА". Очевидно, что данная точка зрения допускает обжалование анализируемого бездействия адвоката.
Мы же полагаем, что ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей, выходящее за рамки отношений "адвокат - доверитель" и имеющее публичный характер, может и должно быть предметом обращения со стороны субъектов, ведущих уголовное судопроизводство. Отметим, что некоторые решения Верховного Суда РФ свидетельствуют, что он эту точку зрения разделяет. К таким обязанностям и относится обязанность адвоката заявить самоотвод. Поэтому незаявление адвокатом самоотвода вопреки наличию обстоятельств, исключающих его участие в деле, должно являться предметом рассмотрения исполнительных органов адвокатского сообщества.
Добавим, что на практике заявление адвокатом самоотвода - нечастое явление. Только трое из 35 опрошенных нами следователей смогли припомнить случаи заявления адвокатами самоотвода, и два адвоката из 33 указали, что заявляли его когда-либо.
__________________
Тема сегодняшнего разговора — отвод судьи. Право на отвод судьи является неотъемлемым правом участников судопроизводства. Право на отвод судьи означает, что они имеют возможность выразить свое доверие судье либо выразить несогласие с его участием в деле. Поэтому, до начала судебного разбирательства. прежде чем разъяснить участникам процесса их права и обязанности. судья обязан выяснить у них: «Доверяют ли они суду?» При этом председательствующий должен разъяснить сторонам, по каким основаниям судье (судьям) может быть заявлен отвод.
Эксперт, специалист, переводчик, понятой не вправе участвовать в производстве по гражданскому делу и подлежат отводу при наличии обстоятельств, предусмотренных статьей 32 настоящего Кодекса, а также ввиду служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, юридически заинтересованных в исходе дела. Прокурору по этим основаниям может быть заявлен отвод.
Не вправе участвовать в деле в качестве экспертов или специалистов лица, проводившие ревизию или иную проверку, материалы которой являются основанием для иска.
1) ранее участвовал в деле в качестве судьи, прокурора, секретаря судебного заседания (секретаря судебного заседания – помощника судьи), свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика или понятого;
2) состоит в родственных отношениях с судьей, прокурором или секретарем судебного заседания (секретарем судебного заседания – помощником судьи), принимавшим или принимающим участие в рассмотрении данного дела судом, либо состоит в родственных отношениях с лицом, интересы которого противоречат интересам доверителя данного представителя;
3) является судьей, следователем, прокурором и не участвует в производстве по делу в качестве законного представителя недееспособного лица либо представителя суда, прокуратуры, другого органа расследования;
4) оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам его доверителя, являющегося стороной или третьим лицом.
При наличии обстоятельств, указанных в статьях 105 и 106 настоящего Кодекса, представитель стороны или третьего лица, эксперт, специалист, переводчик, понятой обязаны заявить самоотвод.
1. Дела в судах первой инстанции рассматриваются судьями единолично. В случаях, предусмотренных федеральным законом, дела в судах первой инстанции рассматриваются коллегиально в составе трех профессиональных судей.
2. Рассмотрение дел в апелляционном порядке, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей статьи 7 настоящего Кодекса, осуществляется судом в составе судьи-председательствующего и двух судей.
Истцом по данному делу — ____________ предъявлен иск к __________ (Ответчик) о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула и денежной компенсации морального вреда, причиненного незаконным увольнением.
Участие прокурора в гражданском процессе производно от функции Прокуратуры РФ, осуществляющей от имени государства надзор за соблюдением Конституции РФ и исполнением законов.
Прокурор может являться участником гражданского процесса, обладая при этом особым статусом. Прокурор может обратиться в суд с заявлением в защиту интересов других лиц, Российской Федерации, субъектов РФ и муниципальных образований. Прокурор привлекается судом для участия в деле по определенным категориям исков, дел особого производства и дел из публичных отношений. в которых он дает свое заключение по делу.
В целях обеспечения вынесения законного и обоснованного судебного постановления необходимо, чтобы участники гражданского судопроизводства, наделенные государством правом и обязанностью рассматривать и разрешать гражданские дела (судьи) или же существенно влиять на решение дела (эксперты, специалисты, переводчики), либо фиксировать процесс судебного разбирательства (секретарь судебного заседания), были объективными и беспристрастными.
Право отвода — особый процессуальный институт, одной из целей которого является создание у сторон и других лиц уверенности В ТОМ.
1) при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в нем в качестве прокурора, секретаря судебного заседания, представителя, свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика;
3) лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его объективности и беспристрастности.
Эксперт или специалист, кроме того, не может участвовать в рассмотрении дела, если он находился либо находится в служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, участвующих в деле, их представителей.
В отечественном законодательстве предусмотрена возможность заявить отвод адвокату. В уголовном процессе этим правом наделяются все участники производства. Кроме того, на стадии расследования отвод может заявить следователь. В этом случае он выносит постановление. Рассмотрим далее порядок и .
В УПК закреплен исчерпывающий перечень случаев, когда может быть заявлен отвод адвокату в уголовном процессе обвиняемым , прокурором или иным участником производства.
Институт отвода основывается на наличии заинтересованности защитника в результате разбирательства. Она, вне зависимости от своей природы, делает адвоката необъективным.
Нельзя сказать, что в судебной практике отвод адвоката в уголовном процессе - распространенное явление. Тем не менее такие случаи не являются единичными, поэтому инстанции сформировали общие подходы к применению института отвода.
Они предусмотрены в 72 статье УПК.
В уголовном процессе отвод адвоката является обязательным, если защитник состоит со следователем, судьей, прокурором, участвующими в деле, в родственных отношениях. В данном случае заинтересованность лица очевидна. Защитник будет занимать позицию, выгодную родственнику. Это, в свою очередь, может причинить ущерб интересам подзащитного.
Если ранее защитник выступал по данному делу на стороне обвинения, т. е. выступал в качестве прокурора или следователя, то он подлежит отводу. Адвокат в уголовном процессе
должен действовать в интересах подзащитного. Это невозможно, если ранее он поддерживал обвинение в отношении подозреваемого. 
Если защитник ранее предоставлял (или оказывает в настоящее время) юридические услуги гражданину, интересы которого не согласуются с позицией обвиняемого, то он также подлежит отводу.
Адвокат в уголовном процессе вправе защищать нескольких лиц. Это допускается, если интересы подзащитных не противоречат друг другу. В противном случае защитник должен быть отстранен от производства.
В Уголовном процессе все действия сторон должны фиксироваться документально. Отстранение защитника от производства не является исключением.
Заявление об отводе адвоката в уголовном процессе, образец которого представлен в статье, оформляется по правилам, установленным УПК для такого рода документам.
В обязательном порядке указывается наименование органа, в который оно адресуется, или должность лица, уполномоченного рассматривать такие ходатайства (следователь, прокурор).
В ходатайстве должны содержаться сведения о заявителе. Им может быть и сам адвокат.
В тексте ходатайства указываются основания для отвода со ссылками на нормы УПК. Документ подписывается заявителем лично. 
Вопрос о последствиях противоречия интересов лиц, которых представляет адвокат, является в настоящее время дискуссионным. Подлежит ли адвокат отводу вообще или освобожден от предоставления услуг какому-либо одному доверителю и какому именно? Единого мнения на этот счет нет. Отсутствует общий подход к решению этого вопроса и в законодательстве.
Некоторые специалисты полагают, что адвокат должен быть отстранен от защиты только одного из доверителей. К примеру, в практике применения части 6 49 статьи УПК адвокаты руководствуются указанием о том, что в случае выявления противоречий в ходе производства, защитник обязан поставить в известность суд или служащего, ведущего расследование, а также непосредственно обвиняемых о данном факте. Вместе с этим он должен попросить освободить его от защиты кого-либо из доверителей.
Другие специалисты считают, что этот подход нарушает принцип равноправия участников производства. Приводя в обоснование статью 72, они указывают на то, что адвокат должен быть исключен из дела в целом. Стоит сказать, что такое требование присутствует в Кодексе поведения юристов ЕС. Согласно нормативному акту, адвокат обязан прекратить действия в интересах обоих подзащитных, если позиции последних противоречат друг другу. 
С этим подходом согласилась и Палата адвокатов Москвы. Этим сообществом было дано разъяснение, что адвокат обязан вообще выйти из дела при возникновении конфликта интересов подзащитных. А делать выбор в пользу кого-либо из них будет считаться неэтичным.
Согласно п. 3 1 части 72 статьи, отвод адвоката обязателен, если он оказывает либо ранее оказывал правовую помощь лицу, позиция которого не согласуется с интересами подзащитного. Отстранение его от защиты одного из доверителей в данном случае проблему конфликта интересов не решит. Дело в том, что и в этом случае будет иметь место основание, установленное п. 3 ч. 1 72 статьи.
Предписание законодательства о необходимости отстранения адвоката от дела имеет особый смысл. Дело в том, что при отводе субъект, которому юрист оказывал помощь, ограждается от риска разглашения тайны, возникновения сомнительных в этическом плане казусов, когда он будет вынужден выступать против защитника, которому он же в прошлом доверял. 
Вместе с тем требование п. 3 ч. 1 72 статьи обеспечивает защиту доверителей от ситуаций, когда им будет оказывать помощь гражданин, связанный прежними отношениями и обязательствами.
Следует также помнить и о самом адвокате, которого будет существенно обременять необходимость выступать против бывшего доверителя и вероятность обвинения его в раскрытии адвокатской тайны.
Необходимо сказать и о том, что если адвокат и сохранит полученные им сведения в тайне, то нет никакой гарантии, что знание определенной информации не повлияет на выбор тактики защиты.
Как показывает анализ многих дел, следователи принимают решения об отводе защитника только в отношении одного из доверителей. Такие действия часто обжалуются самими адвокатами, несогласными с основаниями отстранения.
Суды, в свою очередь, признавая противоправность таких решений, негативную оценку им не дают. Все это существенно осложняет судопроизводство и мешает нормальному выполнению адвокатом своих обязанностей. 
Представляется, что в таких случаях активные действия надлежит предпринимать самому адвокату. В частности, речь идет о том, что в своем ходатайстве он должен четко и ясно указать, что отстранение должно произойти от всего дела в целом.
Разумеется, предотвратить такую ситуацию возможно далеко не всегда. Зачастую о конфликте интересов становится известно только в судебной инстанции. Неудовлетворение ходатайства об отводе, последующее обжалование этого решения негативно влияют на ход процесса.
Как развивались события
С 2007 г. я защищал Дубинину и Уралову, мать и дочь – руководителей гимназии № 177, в которой учились мои дети. Делом занимался бесплатно, из чувства благодарности к Дубининой, которая за десять с лишним лет создала высококлассное учебное заведение на базе обычной средней школы.
В 2007 г. заместитель Генерального прокурора России по УрФО лично возбудил уголовное дело в отношении Дубининой по факту якобы незаконного предпринимательства. Есть мнение, что руководству прокуратуры УрФО просто захотелось освободить место директора гимназии для другого человека.
Следователь ГУ МВД по УрФО Стефуряк рьяно взялся за дело. Соответственно, мне пришлось браться за защиту. 30 августа следователь обратился в суд с ходатайством об отстранении директора от должности. К счастью, этот процесс я выиграл, суд следователю отказал, поэтому милиционерам и прокурорам развалить гимназию не удалось, Дубинина возглавляет ее и поныне. Однако война ГУ МВД по УрФО и Управления Генеральной прокуратуры России по УрФО против детей и учителей продолжается.
«Искривление» правосудия
В чем же заключался мой просчет?
При защите нескольких обвиняемых, интересы которых совпадают, мы зачастую исходили из того, что целесообразнее, если их интересы, особенно на следствии, защищает один адвокат. Такой адвокат знает ситуацию по делу в целом и при производстве следственных действий имеет возможность консолидировать позиции обвиняемых (естественно, если они сами этого желают). Никаких законных препятствий к защите нескольких обвиняемых не существует. Однако тут как раз я не учел, что при большом желании следственные и судебные органы такие препятствия могут выдумать. Или предположить их существование.
Пока следователь как бы расследовал, я пытался объяснить ему его неправоту, собирал доказательства и заключения специалистов. Но, к моему изумлению, следователь, вместо того чтобы прекратить дело, объявил об окончании предварительного следствия.
Я был вынужден изменить процессуальный стиль поведения и подал несколько десятков обоснованных жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ. Но не сделал поправку на «искривление» закона в суде. Нет, судьи районного суда вначале проявили понимание закона и удовлетворили несколько жалоб, после чего расследование потеряло смысл. Однако областной суд все законные, на мой взгляд, решения отменил. Более того, председательствующий в заседании Судебной коллегии дал прямое указание прокурору решить вопрос о моем отводе, поскольку я защищаю двоих обвиняемых сразу. Фактически это выглядело как команда: убирайте этого адвоката, он нам надоел.
После этого следователь по указанию начальника следственного органа возобновил следствие, вызвал меня на допрос повесткой и 31 марта 2008 г. вынес постановление о моем отводе.
Оно было признано районным судом незаконным, однако тот же кассационный состав постановление суда первой инстанции отменил. Дальше события развивались не в нашу пользу.
Отмечу, что адвокаты, связанные со мной партнерскими отношениями, по-прежнему продолжают защищать Дубинину и Уралову. Уголовное дело судом до сих пор не рассмотрено, в этом деле сменились уже три судьи, объем обвинения уменьшился вдвое, Дубинина по-прежнему возглавляет гимназию, и, я надеюсь, в конце концов справедливость восторжествует. Во многом успеху способствовали действия защиты, направленные на отвлечение следователя в сторону от «расследования», которые были описаны в «АГ» № 9 (050).
Противоречия, которые могут возникнуть между интересами обвиняемых в одном деле
|
Следователю по особо важным делам СЧ при ГУ МВД России по УрФО
…Полагаю, что, в связи с Вашей недостаточной юридической грамотностью Вы не поняли смысл решения суда кассационной инстанции, в связи с чем вынужден сделать следующее разъяснение. Если бы суд оставил в силе незаконное решение судьи Никляевой о законности моего вызова, то это являлось бы основанием для направления подобной повестки. Однако Судебная коллегия отменила решение судьи Никляевой и прекратила производство по делу… В связи с изложенным рекомендую заняться самообразованием, в случае увольнения из органов внутренних дел это будет Вам необходимо, поскольку с теми знаниями, которые Вы демонстрируете в настоящее время, Вы не сможете быть приняты на работу ни в одну известную мне юридическую организацию. P.S. Если Вам хочется создать видимость активной работы по делу, рекомендую допросить заместителя начальника ГУ МВД по УрФО Таранова, сын которого также обучается в данной школе, и, в соответствии с материалами дела, его родители также вносили плату за дополнительные услуги. |
Отмечу, что два месяца спустя, 30 мая 2008 г., в другом суперрезонансном деле следователь областного УВД К. вынес аналогичное постановление. Оба постановления следователей были признаны законными районными судами. Впоследствии оба постановления судей районных судов относительно отвода защитника проходили различные судебные инстанции, включая судью Верховного Суда РФ, отказавшего в удовлетворении надзорных жалоб, и Президиум Свердловского областного суда, и всеми этими инстанциями были признаны законными.
Таким образом, судом был сформулирован очень опасный вывод: наличие предположения о возможности возникновения противоречий в интересах обвиняемых является достаточным основанием для отвода защитника, защищающего одновременно этих обвиняемых.
По делу Дубининой мы обратились в КС РФ.
Первоначально секретариат КС РФ отказал нам в принятии жалобы, указав, что речь идет о неправильном применении закона, а не о его несоответствии Конституции РФ. Откровенно говоря, я полностью согласен с мнением секретариата. Однако, поскольку судебные органы всех инстанций, принимая решение на основе предположений, указывали, что такой подход соответствует смыслу закона, я воспользовался правом, предоставленным ч. 2 ст. 40 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», и попросил Суд принять процессуальное решение по данному вопросу. Естественно, мы понимали, что в принятии жалобы будет отказано, но надеялись, что КС РФ даст четкие формулировки, исключающие неоднозначное толкование закона.
Определение КС РФ от 9 ноября 2010 г. представляется мне важным по следующим причинам. При обжаловании в суде постановлений об отводе мы не смогли найти четкого указания на то, что предположения следователя и судьи не являются основанием для отвода. Вероятно, это было связано с тем, что такое понимание закона представлялось настолько очевидно нелепым, что никто и никогда его не опровергал – пока следователи и судьи сразу по двум делам не признали такое нелепое понимание правильным. Вся же судебная практика, которую мы смогли найти, указывала лишь на то, что адвокат не вправе представлять интересы двух участников процесса после того, как в их интересах возникли противоречия. То есть акценты были сделаны не на то обстоятельство, что адвокат вправе представлять интересы нескольких лиц, пока противоречия не выявлены, а на то, что после выявления противоречий уже не вправе.
В частности, те определения КС РФ, на которые имеется ссылка в комментируемом определении от 9 ноября 2010 г., содержат лишь разъяснение того, что обязанность отвода адвоката при конфликте интересов является дополнительной гарантией права на защиту, такой отвод возможен лишь при наличии существенных оснований и может быть обжалован в судебном порядке.
Практика обжалования указанных постановлений об отводе показала, что судам необходимо четко разъяснить, что противоречия должны быть выявлены уже на момент принятия решения об отводе.
Конституционный суд в определении от 9 ноября 2010 г. это и сделал, разъяснив, что наличие таких противоречий в интересах обвиняемых должно иметь место на момент принятия решения об отводе.
Таким образом, КС подтвердил возможность защиты нескольких обвиняемых одним адвокатом, каковую следственные и судебные органы поставили было под сомнение.
Когда адвокат становится свидетелем?
| Начальнику СЧ при ГУ МВД РФ по УрФО подполковнику юстиции
А.С. Тараненко от адвоката Колосовского С. В. …29 августа в 9 часов 30 минут следователь Стефуряк по факсу направил мне повестку о вызове для допроса в качестве свидетеля. 29 августа в 11 часов 20 минут по факсу мной следователю Стефуряку направлен ответ, в котором я разъяснил ему требования ч. 3 ст. 8 Федерального закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Российской Федерации»… 29 августа в 15 часов следователь Стефуряк вновь направил мне по факсу повестку, абсолютно идентичную предыдущей. В своем вышеуказанном сообщении я высказывал огорчение относительно недостаточной юридической грамотности Стефуряка. В настоящее время, в связи с повторным направлением идентичной повестки, я испытываю сомнения относительно его владения русским языком и понимания письменной речи. В связи с изложенным, прошу Вас зачитать следователю Стефуряку вслух мое предыдущее сообщение, разъяснить ему непонятные слова, а также требования закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности», и попытаться предотвратить дальнейшие нарушения закона. |
Вариант 1: следователь обращается в суд с ходатайством о разрешении моего допроса в качестве свидетеля. В суде я обосновываю свою позицию тем, что об оплате обучения применительно к моим детям мне ничего не известно, поскольку этим занималась моя супруга. С другой стороны, с 2002 г. я оказываю юридическую помощь гимназии, и, следовательно, вся информация о ситуации в целом мной была получена при оказании юридической помощи. Следовательно, на основании п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ суд откажет в моем допросе в качестве свидетеля.
Вариант 2: следователь выносит постановление об отводе на том основании, что интересы обвиняемого директора и моего ребенка противоречат. Я, соответственно, обжалую это решение в порядке ст. 125 УПК РФ и доказываю, что между этими интересами нет противоречий. Таким образом, я имею шанс получить преюдициальное решение о том, что директор никому вреда не причинила.
Однако следователь пошел по третьему пути – он просто направил мне повестку о вызове на допрос. Я, естественно, не явился. В полном соответствии со ст. 14 КПЭА я разъяснил следователю причину неявки – отсутствие судебного решения. После того как следователь повторно направил повестку, я телеграммой попросил его начальника прочитать ему вслух мое предыдущее сообщение и разъяснить непонятные слова. Следователь составил в отношении меня протокол по поводу моей неявки, обратился с ним в суд, суд в наложении на меня взыскания отказал – это все описано в «АГ» № 9 (050).
Однако, с другой стороны, в соответствии с ч. 1 ст. 56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний.
Таким образом, лицо, которому следователь направил повестку, автоматически становится свидетелем. Правда, здесь есть нюанс: в п. 1. ч. 1 ст. 72 УПК РФ указано, что отводу подлежит адвокат, который ранее участвовал в производстве по данному уголовному делу в качестве свидетеля. Не является свидетелем, а участвовал в качестве свидетеля. Таким образом, если адвокат явился на допрос, пусть даже он отказался от дачи показаний, – это, наверное, можно уже рассматривать как участие. Понимая указанный нюанс, я на допрос не являлся, следовательно, в деле как свидетель не участвовал.
Тем не менее суд, рассматривая законность постановления об отводе, со мной не согласился и правильность отвода мотивировал двумя фразами: Колосовскому направлена повестка, свидетель не может быть защитником в том же деле. Вот так простенько, не вникая в нюансы великого и могучего русского языка, а также буквального текста нормы закона.
В этой части, к сожалению, Конституционный Суд нас не поддержал. Из текста комментируемого определения КС РФ в принципе следует, что факт вызова на допрос уже является основанием для отвода, при условии что этот вызов был обоснованным.
Однако этот же вывод открывает нам путь к дальнейшей работе. Дело в том, что действия следователя, состоявшие в направлении мне повестки, я также обжаловал в порядке ст. 125 УПК РФ. Кассация пришла к выводу, что само по себе направление повестки ничьих интересов не нарушает, поэтому производство по жалобе подлежит прекращению. С этим выводом согласились судьи областного и Верховного Суда, рассматривавшие надзорные жалобы.
И вот здесь, в свете формулировок, содержащихся в определении КС РФ от 9 ноября 2010 г., у нас появляются следующие возможности: либо обратиться с надзорной жалобой на имя Председателя ВС РФ, со ссылкой на данное определение, либо все-таки еще раз обратиться в КС РФ по другим основаниям, а именно с просьбой подтвердить возможность обжалования факта вызова на допрос с учетом тех правовых последствий, которые данный факт порождает. Вероятнее всего, мы предпочтем второй путь.
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ
ГРАЖДАНКИ ДУБИНИНОЙ ТАТЬЯНЫ НИКОЛАЕВНЫ НА НАРУШЕНИЕ
ЕЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 69
И ПУНКТАМИ 1 И 3 ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 72
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
(Извлечения)
Кроме того, как полагает заявительница, оспариваемые нормы противоречат нормам международного права и положениям международных договоров Российской Федерации, в соответствии с которыми каждый обвиняемый в совершении преступления вправе самостоятельно избирать себе защитника. <…>
Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные Т.Н. Дубининой материалы, не находит оснований для принятия ее жалобы к рассмотрению. <…>
…Право на самостоятельный выбор защитника не является безусловным. По своему содержанию данное право, как отметил Конституционный Суд РФ, не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению обвиняемого, в том числе без учета обстоятельств, исключающих его участие в деле (определение от 21 декабря 2001 г. № 304-О).
Установленное п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ правило, согласно которому защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он ранее участвовал в нем в качестве свидетеля, закреплено федеральным законодателем исходя из недопустимости совмещения процессуальной функции защитника с обязанностью давать свидетельские показания по уголовному делу, в котором он участвует (определение Конституционного Суда РФ от 29 мая 2007 г. № 516-О-О)…
При этом свидетелем согласно ч. 1 ст. 56 УПК РФ является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний. Соответственно, закон не предполагает, что следователь вправе без достаточных фактических оснований вызвать участвующего в деле защитника для допроса в качестве свидетеля, с тем чтобы искусственно создать юридические основания для его отвода. <…>
Закрепленное же в п. 3 ч. 1 и ч. 2 ст. 72 УПК РФ правило, предусматривающее отвод защитника в случае оказания им юридической помощи лицам, чьи интересы противоречат друг другу, не только не ограничивает право подозреваемого и обвиняемого на защиту, а напротив, является дополнительной гарантией его реализации, поскольку направлено на исключение каких-либо действий со стороны защитника, могущих прямо или косвенно способствовать неблагоприятному для его подзащитного исходу дела (определения Конституционного Суда РФ от 14 октября 2004 г. № 333-О, от 19 марта 2009 г. № 322-О-О и от 13 октября 2009 г. № 1111-О-О).
Сергей КОЛОСОВСКИЙ
,
адвокат АП Свердловской области
"АГ" № 4, 2011
