Исследовательская работа: «Становление Парламентаризма в России. Нужна ли России парламентская республика? Примеры парламентского решения государственных проблем

КОНТРОЛЬ / ПАРЛАМЕНТ / ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПАРЛАМЕНТСКИЙ КОНТРОЛЬ / ФЕДЕРАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы - Алексеев Денис Борисович

Задача. Усиление контрольных функций государственных органов становится тенденцией государственно-правовой действительности современной России. В связи с этим возникает научная необходимость теоретического и практического исследования организационных и правовых основ развивающейся контрольной власти. Одной из организационно-правовых форм ее проявления, требующей изучения, является парламентский контроль . Методология. В статье использованы общенаучные и частноправовые методы исследования, в частности сравнительно-правовой, формально-юридический, метод толкования права. Проблемы, затронутые в статье, затрагивают многие отрасли публичного права: конституционное, финансовое, административное и др. Это обусловлено многоаспектным характером осуществления парламентского контроля за осуществлением государственной власти. Выводы. Парламентский контроль в современной России является важнейшей организационно-правовой формой государственной контрольной деятельности наряду с президентским контролем , контролем института уполномоченных по правам, финансовым контролем , административным надзором и др. Обособленность этой формы государственного контроля обусловлена спецификой целой системы ее субъектов и методов контрольной деятельности, используемых субъектами. Парламентский контроль носит неспециализированный внешний характер.

Topical Problems of Parliamentary State Control

Task. The strengthening of the state organs control functions is becoming the tendency of the state and legal activity of modern Russia. This raises a scientific need for theoretical and practical study of organizational and legal basis of the developing control power. One of the organizational and legal forms of its manifestation requiring study is Parliamentary control. Methodology. General and scientific, private and legal methods of research, namely: comparative and legal, formal and legal and the method of interpretation of law are used in the article. The problem raised in the article affects many branches of public law: constitutional, financial, administrative and etc. It is connected with the multiaspect nature of exercising Parliamentary control over the realization of the state power. Summary. Parliamentary control in modern Russia is the most important organizational and legal form of the state control activity along with the presidential control, control of the institute of ombudsmen on human rights, financial control, administrative supervision, etc. Isolation of this state control form is due to the specificity of the whole system of its subjects and control activity methods used by subjects. Parliamentary control has non-specialized external nature.

Текст научной работы на тему «Актуальные проблемы парламентского государственного контроля»

1.5. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПАРЛАМЕНТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ

Алексеев Денис Борисович, аспирант. Место учебы: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского. Должность: адвокат. Место работы: Нижегородская областная коллегия адвокатов. E-mail: Denis.nngu@gmail. com

Аннотация:

Методология. В статье использованы общенаучные и частноправовые методы исследования, в частности сравнительно-правовой, формально-юридический, метод толкования права. Проблемы, затронутые в статье, затрагивают многие отрасли публичного права: конституционное, финансовое, административное и др. Это обусловлено многоаспектным характером осуществления парламентского контроля за осуществлением государственной власти.

Выводы. Парламентский контроль в современной России является важнейшей организационно-правовой формой государственной контрольной деятельности наряду с президентским контролем, контролем института уполномоченных по правам, финансовым контролем, административным надзором и др. Обособленность этой формы государственного контроля обусловлена спецификой целой системы ее субъектов и методов контрольной деятельности, используемых субъектами. Парламентский контроль носит неспециализированный внешний характер.

Ключевые слова: контроль, парламент, государственный парламентский контроль, Федеральное Собрание Российской Федерации.

TOPICAL PROBLEMS OF PARLIAMENTARY STATE CONTROL

Alekseev Denis Borisovich, postgraduate student. Place of study: Nizhniy Novgorod State University named after N.I.Lobachevskiy. Position: lawyer. Place of employment: Lawyers" bar of Nizhniy Novgorod region. E-mail: [email protected]

Methodology. General and scientific, private and legal methods of research, namely: comparative and legal, formal and legal and the method of interpretation of law are used in the article. The problem raised in the article affects many branches of public law: constitutional, financial, ad-

ministrative and etc. It is connected with the multi- aspect nature of exercising Parliamentary control over the realization of the state power.

Summary. Parliamentary control in modern Russia is the most important organizational and legal form of the state control activity along with the presidential control, control of the institute of ombudsmen on human rights, financial control, administrative supervision, etc. Isolation of this state control form is due to the specificity of the whole system of its subjects and control activity methods used by subjects. Parliamentary control has non-specialized external nature.

Keywords: control, parliament, state parliamentary control, Federal Assembly of the Russian Federation.

Парламент - представительный орган, призванный выражать суверенитет и волю народа. Парламент -это кульминационный институт народной борьбы за право участвовать в управлении делами государства. С одной стороны, «парламент - это, прежде всего, орган законодательной власти, и никакие конструкции контрольной власти не могут изменить это положение» . Тем не менее, как звено в системе сдержек и противовесов, парламент не может не иметь контрольных инструментов, проявляющих себя в отношении других ветвей власти. Более того вышеуказанное бесспорное утверждение Чиркина В.Е. характеризует парламент как неспециализированный, но от того не менее важный, орган государственного контроля.

О сущности, значимости и месте парламентского контроля среди иных функций парламента существует множество мнений подчас совершенно противоположных. В частности, по мнению Овсепяна А.Г. Парламентский контроль является разновидностью конституционного контроля . Существует подход, согласно которому «парламентский контроль можно отождествлять и с общественным контролем» . Такие подходы, конечно, не лишены вполне разумных и логичных обоснований, но все же они связаны с теоретической и исторической значимостью парламента, но никак не с сущностью государственной контрольной деятельности.

К основным функциям законодательных (представительных) органов государственной власти относят «представительство интересов народа (народное представительство), законодательную деятельность, принятие государственного бюджета и контроль за его исполнением, контроль за исполнительной властью (парламентский контроль)» . М.В. Баглай говорит о трех основных функциях парламента государства: «принятие законов, утверждение бюджета и контроль за правительством» .

При этом некоторые исследователи родины парламентаризма, в частности Уэйд Е., Филипс Г., указывают на первоочередную значимость именно контрольной деятельности английского парламента и лишь следующей по значимости выделяют законодательную функцию, а на третье место ставят иные - «разные функции»: судебные, расследования некоторых особых дел, имеющего государственное значение, и некоторые другие. Объем же контрольных полномочий совершенно неодинаков и зависит от фактически сложившейся формы правления. Шире всего, конечно, они представлены в парламентарных монархиях и парламентарных республиках. Парламентский контроль присущ как государствам, чей высокий уровень обеспечения прав человека, эффективности государственного управления и экономического развития признан мировым сообществом, так и государствам, на-

ходящимся на пути реформ и развития политической системы.

«Объектом парламентского контроля чаще всего выступает исполнительная власть, но контроль этот может в отдельных случаях распространяться на главу государства, судебную власть, местное самоуправление, вооруженные силы и др.» . Таким образом, парламентский контроль можно характеризовать как внешний, поскольку осуществляется в отношении объектов, не находящихся в подчинении.

Парламентский контроль в современной России является важнейшей организационно-правовой формой государственной контрольной деятельности наряду с президентским контролем, контролем института уполномоченных по правам, финансовым контролем, административным надзором и др. Обособленность этой формы государственного контроля обусловлена спецификой целой системы ее субъектов и методов контрольной деятельности, используемых субъектами.

Теоретическим основам парламентского контроля уделено огромное внимание со стороны исследователей. Такой объективный интерес был вызван отсутствием до недавнего времени единого нормативного регулирования столь важных для организации государственной власти отношений.

Институт парламентского контроля является динамично развивающимся элементом государственно-правовой системы Российской Федерации. Так, например, в 2005 году был принят Федеральный закон «О парламентском расследовании Федерального Собрания Российской Федерации», а в конце 2008 года в Конституцию Российской Федерации были внесены поправки, касающиеся заслушивания Государственной Думой ежегодных отчетов Правительства Российской Федерации о результатах его деятельности, в том числе по вопросам, поставленным Государственной Думой. Значительный опыт правового регулирования института парламентского контроля накоплен и на региональном уровне. Так, в более чем 19 субъектах Российской Федерации уже приняты законы субъектов Российской Федерации о парламентском контроле или об отдельных его формах и видах.

Недавно принятым Федеральным законом от 07.05.2013 № 77-ФЗ «О парламентском контроле» впервые комплексно определены основы парламентского контроля в Российской Федерации, устанавливаются отдельные формы парламентского контроля, а также регулируются вопросы планирования и осуществления мероприятий парламентского контроля.

Согласно ст. 2 Федерального закона от 07.05.2013 № 77-ФЗ «О парламентском контроле» основными целями парламентского контроля являются: 1) обеспечение соблюдения Конституции Российской Федерации, исполнения федеральных конституционных законов, федеральных законов; 2) защита гарантированных Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина; 3) укрепление законности и правопорядка; 4) выявление ключевых проблем в деятельности государственных органов Российской Федерации, повышение эффективности системы государственного управления и привлечение внимания соответствующих государственных органов и должностных лиц к выявленным в ходе осуществления парламентского контроля недостаткам в целях их устранения; 5) противодействие коррупции; 6) изучение практики применения законодательства Российской Федерации, выработка рекомендаций, направленных на совершенствование законодательства Российской Федера-

ции и повышение эффективности его исполнения .

К субъектам парламентского контроля по закону следует отнести: 1) палаты Федерального Собрания Российской Федерации; 2) комитеты и комиссии палат Федерального Собрания Российской Федерации; 3) парламентскую комиссию по расследованию фактов и обстоятельств, послуживших основанием для проведения парламентского расследования; 4) членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы.

Некоторые авторы предлагают отнести к субъектам парламентского контроля все подразделения парламентской системы, разделяя их на прямые (такие как: палаты парламентов, группы депутатов, партийные фракции, комитеты и комиссии, отдельные депутаты) и косвенные (такие как счетные палаты парламентов, уполномоченные по правам человека (омбудсмены)) .

Хочется заметить, что парламентские фракции в законе не названы в качестве субъектов парламентского контроля. С нашей точки зрения такое решение является вполне справедливым, поскольку, во-первых, члены фракции вполне могут выступать как депутаты или их группа, а во-вторых, фракции это ячейки политических партий в парламенте и от того, носят, скорее политический характер, нежели организационный.

Интересным представляется статус как контрольного органа Счетной палаты Российской Федерации. Бесспорен лишь тот факт, что Счетная палата является органом государственного контроля. При этом совершенно справедливо его необходимо отнести к специализированным органам финансового контроля. Точка зрения о специализированности счетной палаты поддерживается рядом ученых. . Поскольку, в соответствии с Федеральным законом от 5 апреля 2013 года N 41-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации», функционирует как постоянно действующий высший орган внешнего государственного аудита (контроля). Примечательно, но ранее, понятие «высший» отсутствовало. Напрямую счетная палата не перечислена в ч.1 ст. 4 закона о парламентском контроле в числе его субъектов. Однако, в соответствии частью второй названной статьи участвует в осуществлении парламентского контроля в случаях, порядке и формах, предусмотренных законом. Таким образом, данная новелла законодательства имеет некоторое теоретическое противоречие. В систему субъектов неспециализированного по своей характеристике парламентского контроля включен субъект системы специализированного финансового контроля. А государственный финансовый контроль является совершенно самостоятельной формой государственной контрольной деятельности.

Законом закреплено восемнадцать форм парламентского контроля. Среди них:

1) рассмотрение Государственной Думой вопроса о доверии Правительству Российской Федерации;

2) проведение палатами Федерального Собрания Российской Федерации, комитетами палат Федерального Собрания Российской Федерации, Счетной палатой Российской Федерации мероприятий по осуществлению предварительного парламентского контроля, текущего парламентского контроля и последующего парламентского контроля в сфере бюджетных правоотношений;

3) заслушивание Государственной Думой ежегодных отчетов Правительства Российской Федерации о ре-

зультатах его деятельности, в том числе ответов на вопросы, поставленные Государственной Думой;

4) рассмотрение Государственной Думой годовых отчетов Центрального банка Российской Федерации и принятие решений по ним;

5) заслушивание докладов Председателя Центрального банка Российской Федерации о деятельности Центрального банка Российской Федерации при представлении годового отчета и основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики;

6) осуществление в отношении Центрального банка Российской Федерации парламентского контроля в иных формах в соответствии с Федеральным законом от 10 июля 2002 года № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»;

8) направление членами Совета Федерации, депутатами Государственной Думы запросов членов Совета Федерации, запросов депутатов Государственной Думы;

9) заслушивание на заседаниях палат Федерального Собрания Российской Федерации информации членов Правительства Российской Федерации, руководителей и должностных лиц федеральных органов исполнительной власти, иных федеральных государственных органов, государственных внебюджетных фондов Российской Федерации, ответов указанных должностных лиц на вопросы членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы в рамках "правительственного часа", а также заслушивание информации указанных должностных лиц на заседаниях комитетов и комиссий палат Федерального Собрания Российской Федерации;

10) заслушивание в целях получения информации по вопросам, носящим чрезвычайный характер, Председателя Правительства Российской Федерации, заместителей Председателя Правительства Российской Федерации, Генерального прокурора Российской Федерации, Председателя Центрального банка Российской Федерации, Председателя Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, иных должностных лиц;

11) назначение на должность и освобождение от должности Председателя Счетной палаты Российской Федерации, заместителя Председателя Счетной палаты Российской Федерации, аудиторов Счетной палаты Российской Федерации;

12) осуществление палатами Федерального Собрания Российской Федерации взаимодействия со Счетной палатой Российской Федерации в случаях и формах, предусмотренных Федеральным законом от 5 апреля 2013 года № 41 -ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации»;

13) осуществление Государственной Думой взаимодействия с Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации;

14) заслушивание Советом Федерации ежегодных докладов Генерального прокурора Российской Федерации о состоянии законности и правопорядка в Российской Федерации и о проделанной работе по их укреплению;

15) направление представителей палат Федерального Собрания Российской Федерации в организации, создаваемые Российской Федерацией на основании федеральных законов, и их отзыв из данных организаций;

16) приглашение членов Правительства Российской Федерации и иных должностных лиц на заседания комитетов и комиссий палат Федерального Собрания Российской Федерации;

17) проведение парламентских слушаний;

18) проведение парламентских расследований .

На наш взгляд, данный перечень, установленный законом, может быть дополнен. В качестве формы парламентского контроля может выступать ратификация (т.е. одобрение, утверждение пусть и в форме федерального закона) парламентом международных договоров, заключаемых органами исполнительной власти.

Согласно ч. 2 ст. 15 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ (ред. от 25.12.2012) «О международных договорах Российской Федерации» подлежат ратификации международные договоры Российской Федерации, при заключении которых стороны условились о последующей ратификации (например, межправительственные договоры, заключаемые от имени Правительства Российской Федерации). Государственная Дума рассматривает предложения о ратификации международных договоров и после предварительного обсуждения в комитетах и комиссиях Государственной Думы принимает соответствующие решения.

В парламентарных по форме правления странах (например, в Италии, Испании) существуют и другие формы парламентского контроля над правительством, такие как: резолюция порицания, интерпелляция и др.

Некоторые формы парламентского контроля законом регламентируются отдельно. В частности, Палаты Федерального Собрания вправе направить парламентский запрос, а члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы депутатский запрос. Закон о парламентском контроле, к сожалению, не расширил круг субъектов, которым могут направляться запросы. По мнению некоторых исследователей в области публичного права «следовало бы дать возможность депутатам направлять запросы в государственные корпорации, государственные компании, а также всем государственным органам субъектов федерации, а не только федеральным органам государственной власти» .

Существуют и другие проблемы правового регулирования парламентского контроля в России. «До сих пор остаются нерешенными проблемы декоративности института парламентского расследования в России... предметом парламентского расследования не могут быть вопросы коррупции, расходования бюджетных средств и исполнения бюджета, законности деятельности федеральных органов исполнительной власти и их руководителей, деятельности президента и деятельности органов дознания и органов предварительного следствия, осуществляемой ими в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Более того, процедура возбуждения парламентского расследования до невозможности сложна» .

В целом закон объединил в едином акте существующие уже нормы, посвященные парламентскому контролю. По заявлению лидера партии «Справедливая Россия» Сергея Миронова: «Закон пустой абсолютно, закон полностью переписывает, не добавляя ни одной буквы, все полномочия, которые сегодня есть у Федерального собрания» . Существуют и еще более категоричные высказывания. «Федеральный закон «О парламентском контроле» - очередная декорация авторитарно-кланового государства, пытающегося

имитировать цивилизованное государственное строительство и разделение властей» .

Вопреки ожиданиям закон не закрепил легального определения парламентского контроля. На стадии же рассмотрения законопроекта дефиниция парламентского контроля была предметом обсуждений. В проекте закона, внесенного в Государственную Думу, а также в проекте закона принятым Государственной Думой РФ в первом чтении были предусмотрены определения парламентского контроля. Последний из названных проектов, имея более удачную формулировку, под парламентским контролем называл комплекс правовых и организационных мер, осуществляемых палатами Федерального Собрания Российской Федерации, законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов Российской Федерации с целью обеспечения исполнения законодательства Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, а также контроль, осуществляемый представительными органами муниципальных образований. Однако, и данное определение имело ряд существенных недостатков, среди которых: отнесение к субъектам парламентского контроля представительных органов муниципальных образований, которые по своей сущности никак не могут быть таковыми; не весь комплекс правовых и организационных мер, осуществляемых палатами Федерального Собрания Российской Федерации, можно отнести к формам контроля; не определен объект контроля; предмет контроля сужен до исполнения законов.

Зубарев А.С. под парламентским контролем предлагает понимать «комплекс правовых мер, осуществляемых палатами Федерального Собрания Российской Федерации, законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов Российской Федерации, по установлению соответствия Конституции Российской Федерации и законодательству Российской Федерации деятельности органов исполнительной власти по реализации законов» .

По нашему мнению данное определение также подлежит доработке с учетом тех выводов, к которым мы пришли в рамках данного исследования. Парламентский контроль осуществляется, прежде всего, в отношении исполнительной власти, но не исключается этим. Ряд закрепленных форм парламентского контроля носят организационный характер (например, взаимодействие парламента с Уполномоченным по правам человека или Счетной палатой). Таким образом, можно предложить следующее определение, подлежащее закреплению в Федеральном законе от 07.05.2013 № 77-ФЗ «О парламентском контроле»: «под парламентским контролем понимается комплекс правовых и организационных мер, осуществляемых палатами Федерального Собрания палаты, комитетов и комиссий палат Федерального Собрания, членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, а также законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов Российской Федерации, по установлению соответствия Конституции Российской Федерации и законодательству Российской Федерации и ее субъектов деятельности органов государственной власти по реализации законов».

Парламентский контроль в России осуществляется как на федеральном, так и региональном уровнях. Обоснованное выделение регионального парламентского контроля поддерживается в трудах многих современных исследователей. Для федеративных госу-

дарств принцип разделения властей характерен как по горизонтали, так и по вертикали, и трактуется как «принцип единства, разделения и субсидиарности ветвей государственной власти, а также уровней ее осуществления» . Более того, законодательные органы субъектов РФ на федеральном уровне признаются контрольными органами путем закрепления данного положения в Федеральном законе от 06.10.1999 №184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».

По мнению Марусенко Д.А. «широкий диапазон контрольной деятельности законодательных органов субъектов РФ позволяет характеризовать их в качестве органов внешнего общего контроля. Представляется, что такой статус законодательных органов субъектов РФ соответствует природе парламентов» .

В литературе предлагаются дополнительные механизмы взаимодействия уровней парламентского контроля. «В начале очередного календарного года представительный орган обобщает результаты контроля за истекший год и принимает соответствующее постановление. В данном постановлении не только подводятся общие итоги контрольной деятельности, но и формулируются поручения комиссиям парламентского контроля, предложения иным региональным органам по разработке необходимых проектов нормативных правовых актов (внесению в них изменений) в связи с проведенными контрольными мероприятиями. В нем могут содержаться предложения различным государственным органам, органам местного самоуправления, общественным и иным объединениям, хозяйствующим субъектам любых форм собственности принять меры по устранению нарушений, выявленных в ходе парламентского контроля» .

По результатам контрольных мероприятий палаты Федерального Собрания РФ вправе предложить государственному органу и соответствующим должностным лицам принять меры по устранению выявленных нарушений законодательства, обратиться в органы прокуратуры Российской Федерации или Следственный комитет Российской Федерации. На наш взгляд, в законе также необходимо прямо закрепить возможность субъектов парламентского контроля вырабатывать обоснованные предложения о привлечении в установленном порядке виновных лиц к различным видам юридической ответственности.

С точки зрения Тюльпанова В.А «В условиях становления государственной власти в российских регионах особую значимость приобретает осуществление законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта РФ контрольной функции. Однако, как правовой институт развивается медленно, а как функция данного органа - пока недостаточно эффективен на практике» .

На наш взгляд, принятый, пусть и с недостатками, Федеральный закон от 07.05.2013 № 77-ФЗ «О парламентском контроле» является важным этапом на пути решения проблемы отсутствия точных нормативных и научных критериев, на которые должны опираться региональные законодательные органы при осуществлении парламентского государственного контроля.

Список литературы:

1. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М., 2001. 800 с.

2. Добрынин Н.М. Концептуальные подходы к оценке механизма общественного контроля государственной публичной властью в конституционно-правовой действительности Российской Федерации // Право и политика. 2005. № 9. С. 4-11.

3. Зубарев А.С. К вопросу об аутентичном толковании понятия «парламентский контроль» // Государственная власть и местное самоуправление. 2013. N 3. С. 20 - 22.

4. Илюшин Д. Беспомощность парламентского контроля. URL:http://webcache.googleusercontent.com/ search?q=cache:http://smartpowerjournal.ru/parlamentary-control/ (дата обращения 16.11.2013).

5. Марусенко Д.А. Региональный уровень парламентского контроля // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 10. С. 65 - 67.

6. Овсепян А.Г. Понятие и признаки парламентского контроля (теоретическая характеристика) // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 3. С. 24 - 29.

7. Тюльпанов В.А. Контрольная функция в системе функций законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2011. N 11. С. 58 - 64.

8. Федеральный закон от 07.05.2013 № 77-ФЗ «О парламентском контроле» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 08.05.2013, «Собрание законодательства РФ», 13.05.2013, № 19, ст. 2304, «Российская газета», № 100, 14.05.2013.

9. Цитируется по данным информационного агентства REGNUM URL: http://www.regnum.ru/news/1652193. html#ixzz2iUE2fRGf (дата обращения 16.11.2013 г.)

10. Чертков А.Н. Цели, принципы парламентского контроля и специфика их реализации в субъектах Российской Федерации // Законодательство и экономика. 2013. N 8. -C. 5 - 15

11. Чертков А.Н. О принципе единства государственной власти в российском государственном праве // Конституция как символ эпохи. М.: Изд-во МГУ, 2004. Т. 1.С. 255, 256.

12. Чиркин В.Е. Контрольная власть. - М.: Юристъ, 2008. - 213 с.

13. Шерин А.Н. Парламентский контроль: зарубежный, советский и российский опыт // Государственная власть и местное самоуправление. 2009. N 11. С. 6 - 10.

Literature List:

1. Baglai M.V. Constitutional law of the Russian Federation. M.,2001, 800 P.

2. Dobrynin N.M. Conceptual approaches to the assessment of public control mechanism by the state public power in constitutional and legal activity of the Russian Federation. // Law and politics. 2005. № 9, p.4-11

3. Zubarev A.S. To the question on the authentic interpretation of the notion of parliamentary control. // State power and local government. 2013. № 3, p.20-22

4. Ilyushin D. Helplessness parliamentary control URL: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:http://smartpowerjournal.ru/parliamentary-control/ (date of access 16.11.2013).

5. Marusenko D.A. Regional level of parliamentary control. // Constitutional and Municipal Law. 2011. № 10, p.65-67

6. Ovsepyan A.G. Concepts and signs of Parliamentary control. (Theoretical characteristic.) // Constitutional and Municipal Law. 2011. №3, p.24-29

7. Tyulpanov V.A. The control function in the system of functions of a legislative (representative) organ of the state power of the Russian Federation subject. // Journal of Russian Law. 2011. № 11, p.58-64

8. Federal law,07.05.2013, № 77- F.L. "About Parliamentary Control". The official Internet-portal of legal information. http://www.pravo.gov.ru, 08.05.2013, "Collection of legislation of the Russian Federation." 13.05.2013, № 19, art.2304. "Rossiyskaya Gazeta", № 100, 14.05.2013

9. Quoted according to news agency REGNUM URL: http://www.regnum.ru/news/1652193.html#ixzz2iUE2fRGf (date of access 16.11.2013).

10. Chertkov A.N. The aims, principles of parliamentary control and peculiarities of their implementation in the subjects of the Russian Federation. // Legislation and economics. 2013. № 8 p. 5-15

11. Chertkov A.N. About the principle of the state power unity in the Russian State Law. // Constitution as the symbol of the epoch. M.: Publishing House. MSU. 2004, T. I, P.255-256

12. Chirkin V.E. Control power. - M.: Jurist. 2008.- 213 p.

13. Sherin A.N. Parliamentary control: foreign, soviet and Russian experience. // State power and local government. 2009, № 11, p.6-10

Рецензия

на научную статью аспиранта Алексеева Д.Б. «Актуальные проблемы парламентского государственного контроля»

К рецензированию представлена научная статья, посвященная теоретическим и практическим проблемам парламентской формы государственной контрольной деятельности в современной России.

Актуальность темы исследования не вызывает сомнения, поскольку изменения действующего законодательства в сфере публичного права в современной государственно-правовой действительности наметили устойчивую тенденцию формирования организационных основ контрольной государственной власти. Важнейшей формой ее осуществления является контрольная деятельность Федерального Собрания Российской Федерации, регламентированная недавно принятым Федеральным законом от 07.05.2013 N 77-ФЗ «О парламентском контроле». Имеющиеся недостатки нормативно-правового регулирования в этой сфере требуют дополнительных теоретических исследований с целью устранения законодательных пробелов.

Необходимо отметить использование в работе современных доктринальных взглядов. Формулируется дефиниция парламентского контроля, по-прежнему не закрепленная в законодательных актах. Автором предлагаются оригинальные подходы к решению вышеуказанной проблематики, как с теоретической, так и правоприменительной точки зрения, в чем и заключается научная новизна данной статьи. Предложенные варианты изменения нормативного регулирования могут способствовать совершенствованию механизма парламентского государственного контроля.

Рецензент,

Проректор по управлению филиалами Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского

Заведующий кафедрой правового обеспечения

управленческой деятельности факультета управления и предпринимательства ННГУ им. Н.И. Лобачевского

доктор юридических наук, профессор Мартынов Алексей Владимирович

Самойлов Алексей Николаевич

Политико-правовые предпосылки становления

новой государственности в СССР-РСФСР (1986-1991)

Анализ системы формирования

представительных органов в России и за рубежом

Полномочия представительных органов до

и после принятия Конституции 1993 года

Скачать:

Предварительный просмотр:

Заявка

На участие в районном интеллект – фестивале «Политика вокруг нас»

Тема фестиваля: «20 лет демократического транзита в России:

Проблемы и перспективы»

Секция: обществознание

Фамилия, имя учащегося

класс

Дата рождения

Домашний адрес

Тема работы

Руководитель

Самойлов Алексей Николаевич

21.08.1997

Романовский

Район,

С Большой Карай, ул. Сосина д.12

Исследовательская работа: «Становление Парламентаризма в России»

Учитель обшествознания

Ёлкина О. И.

Февраль 2013

Муниципальное общеобразовательное учреждение

Большекарайская средняя общеобразовательная школа

Села Большой Карай Романовского района Саратовской области

Областной интеллект – фестиваль

«Политика вокруг нас»

Тема фестиваля: «20 лет демократического транзита

В России: проблемы и перспективы»

Секция: обществознание

Исследовательская работа:

«Становление Парламентаризма в России»

Выполнил:

Самойлов Алексей Николаевич

учащийся 10 класса,

МОУ Большекарайская СОШ

Романовского района

Руководитель:

учитель обществознания

Ёлкина Ольга Ильинична

2013

Введение

Политико-правовые предпосылки становления

новой государственности в СССР-РСФСР (1986-1991)

2. Анализ системы формирования

представительных органов в России и за рубежом

Полномочия представительных органов до

И после принятия Конституции 1993 года

Заключение

Введение

Парламент – правовой институт государственной представительной и законодательной и власти, который является связующим звеном между обществом и государством. Он выполняет две важнейшие функции: а) формирует законодательство Российской Федерации, на основании которого развиваются политическая, экономическая и социальная системы, гарантируется защита прав и свобод человека и гражданина; б) осуществляет реализацию принципов народовластия, совершенствует формы участия населения в управлении делами государства.

Конституция Российской Федерации 1993г. в статье 94 впервые закрепила понятие парламента - Федерального Собрания - как высшего представительного и законодательного органа государственной власти Российской Федерации. Тем самым были положены конституционные основы для развития российского парламентаризма. Данный правовой институт постоянно развивается и совершенствуется, меняется его нормативная основа. Поэтому исследование парламентаризма в современной России представляет научный и практический интерес. В этой связи анализ места и роли российского парламента, направлений его деятельности остается проблемой, актуальной для исследования.

В истории социально-политической мысли ни один исследователь не обходил своим вниманием проблему представительства народа во власти. Об этом говорили Платон, Аристотель, Цицерон, Т. Гоббс, Дж. Локк, Ш.-Л. Монтескье, Ж.Ж. Руссо, И. Кант, Г. Гегель, А. Токвиль, М. Вебер, Б.Н. Чичерин, Н.М. Коркунов, Н.И. Лазаревский, П.Г. Мижуев и многие другие. При этом, каждый по-своему представлял место законодательного органа в системе государственной власти.

На современном этапе существует комплекс работ отечественных и зарубежных авторов, в которых обобщен опыт зарубежного парламентаризма.

В своей работе я попытаюсь выявить исторические закономерности становления и развития опыта российского парламентаризма.

1. Политико-правовые предпосылки становления новой государственности в СССР-РСФСР (1986-1991)

Рассмотрим основные этапы создания политико-правовых предпосылок становления новой государственности России последней четверти 20 века.

В Конституции СССР 1977 года отсутствовало положение о политическом плюрализме. В то же время в ст. 7 первой главы, помимо профессиональных союзов, ВЛКСМ, кооперативных организаций, содержалось упоминание и о других общественных организациях, призванных участвовать в управлении государственными и общественными делами, в решении политических вопросов. Однако все «другие общественные организации» накрепко привязывались к КПСС, а также к определенным органам государственного управления. В соответствии с принятым ВЦИК и СНК РСФСР еще в 1932 году «Положением о добровольных обществах и союзах» говорилось, что в случае нарушения добровольными обществами и их союзами общей политики советской власти орган, осуществляющий наблюдение и контроль за деятельностью данного общества, может принимать меры вплоть до ликвидации общества. Тем самым создание общественной организации ставилось жесткие идеологические рамки. Всякая самодеятельность, политическая активность, попытки создания неподконтрольных политических структур подавлялись репрессиями властей. В результате была сформирована сеть общественных организаций, которые существовали исключительно за счет поддержки административно-командной системы.

Со второй половины 80-х годов отношение к политическому плюрализму стало меняться. В 1985 году А. Яковлев написал М. Горбачеву записку с обоснованием необходимости разделения КПСС на две партии, которые бы образовали демократическое поле соперничества, обе эти партии должны были действовать на основе обновленной марксистско-ленинской идеологии.

В 1986 году на встрече с работниками средств массовой информации М. Горбачев говорил: «... многие из наших консервативных проявлений, ошибок и просчетов, вызывающих застой мысли, и действия и в партии и в государстве связаны с отсутствием оппозиции, альтернативы мнений, оценок. И здесь, на нынешнем этапе развития общества, такой своеобразной оппозицией могла бы стать наша пресса». Из этого высказывания можно сделать предположение, что, во-первых, М. Горбачев понимал необходимость наличия оппозиции; а, во-вторых, допускал в дальнейшем, на следующем этапе развития общества, создание оппозиционных политических партий.

На законодательном уровне ситуация стала меняться во второй половине 1986 года. На фоне призывов реформаторов к раскрепощению творческой энергии людей, к активной жизненной позиции Положение 1932 года выглядело явным анахронизмом и даже стало подвергаться робкой критике в печати. С учетом этого Президиум Верховного Совета СССР принял «Положение о любительском объединении, клубе по интересам». По сравнению с Положением 1932 года в новом документе был значительно облегчен процесс образования самодеятельных объединений. Контроль и общее руководство за деятельностью подобных объединений возлагались на организации-учредители, в качестве которых могли выступать учреждения культуры, спорта, Дома и Дворцы молодежи, учебные заведения, жилищно-эксплуатационные организации и т.п., а на министерства и ведомства ложился лишь общий контроль, что значительно сужало вмешательство властных структур в деятельность любительских объединений. Именно с этого времени на базе объединения легализующихся кружков стали возникать первые общественно-политические объединения.

Бурному росту политической активности способствовало и то, что с конца 1986 году практически прекратились аресты по ст. 70 (антисоветская агитация и пропаганда) и ст. 190, п. 1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный общественный строй) УК РСФСР. Начался процесс освобождения политических заключенных.

Ст. 70 и 190 были главным правовым инструментом для наказания инакомыслящих. В ходе реформирования политической системы соответствующие статьи УК РСФСР стали входить в явное противоречие с реалиями дня. В связи с этим Президиум ВС СССР 8 апреля 1989 года принял Указ «О внесении изменений и дополнений в Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления».

Вызывала вопросы ст11, которая предусматривала наказание за публичное оскорбление или дискредитацию высших органов государственной власти и управления СССР, иных государственных органов, образуемых или избираемых Съездом народных депутатов или Верховным Советом СССР, либо должностных лиц, назначаемых, утверждаемых или избираемых Съездом народных депутатов СССР или Верховным Советом СССР, а равно общественных организаций и их общественных органов, созданных в установленном законом порядке и действующих в соответствии с Конституцией СССР. Обе статьи могли толковаться довольно широко. Появился новый термин «дискредитация», а четкого определения его не существовало. Непонятно было и то, как отличать понятие «дискредитация» от правомерной критики.

На Первом Съезде народных депутатов СССР эти статьи подверглись критике со стороны многих депутатов. Согласно постановлению Съезда «Об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР» ст. 11 отменялась. Соответственно ст. 70 УК РСФСР была дана в новой редакции, а ст. 190 также отменялась.

Важные изменения произошли в политике государственного контроля над распространением информации. В 1987 году была образована межведомственная комиссия по рассмотрению списка книг, подлежащих исключению из библиотек и книготорговой сети. На основе работы комиссии были открыты для свободного доступа и получили право на перепечатку 7930 ранее запрещенных изданий. Таким образом, книги, журналы, научные труды, составляющие целый пласт культуры и истории, вводились в широкий оборот.

В 1989 году произошла либерализация контроля за ввозом литературы из заграницы, от контроля полностью были освобождены «материалы, опубликованные в социалистических и развивающихся странах, издания коммунистических и рабочих партий всех стран, материалы ООН и других международных организаций, членами которых является СССР». Через систему «Союзпечати» началось распространение газет и журналов капиталистических стран.

Облегчение цензурных ограничений в сфере распространения информации способствовало политизации масс.

Важной правовой предпосылкой можно считать и процессы, связанные с реальным обеспечением политических свобод граждан. Речь идет, прежде всего, о реализации права на свободу митингов, собраний, демонстраций. Углубление демократизации вело к возрастанию общественно-политической активности граждан. Только за первую половину 1988 года было проведено около 600 митингов и собраний, уличных шествий, в которых принимали участие сотни тысяч граждан. Столь бурная активность требовала ее упорядочения, введения в правовые рамки.

Первые временные правила, регламентировавшие проведение массовых мероприятий, были утверждены в Москве 11 августа 1987 года исполкомом Московского городского Совета народных депутатов. Этими правилами предусматривался разрешительный порядок проведения данных мероприятий. После принятия ряда региональных положений, регламентирующих проведение вышеуказанных мероприятий, 28 июля 1988 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР».

Демократические новации в правовую систему и общественное сознание входили непросто. В качестве примера остановимся более подробно на вышеприведенном Указе.

Указ устанавливал не уведомительный, а разрешительный порядок осуществления конституционных свобод. Граждане должны обращаться за разрешением в исполком Совета народных депутатов. А исполком уже принимал решение: разрешить или запретить митинг, демонстрацию либо другое мероприятие (п. 3). Причем Указ предоставлял исполкомам широкие возможности для собственного усмотрения: они могли запретить мероприятие, если цель его проведения противоречила Конституции СССР, конституциям союзных и автономных республик либо угрожала общественному порядку и безопасности граждан (п. 6). Столь широкая формулировка позволяла исполкомам - органам сугубо правоприменительным - по своему усмотрению толковать не только цели митингов и демонстраций, но и сами конституционные нормы (путем сравнения тех и других) - прерогатива, которую еще только предполагалось предоставить будущему Комитету конституционного надзора в ходе реформы государственной системы.

Несмотря на недостатки Указа, нельзя не отметить, что в тех исторических условиях принятие даже такого ограниченного положения являлось еще одним шагом вперед на пути к становлению демократического общества. Конституция СССР согласно ст. 50 давала право на собрания, митинги, демонстрации, но не существовало процедуры получения разрешения и правил проведения этих мероприятий. С принятием Указа от 28 июля 1988 года данная статья Конституции СССР заработала.

Принципиальное значение имел отказ от законодательного закрепления монопольного положения КПСС в политической жизни.

Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР (март 1990 года) внес в

гл.1 Конституции СССР, посвященную политической системе, ряд принципиальных изменений. Прежде всего, ст.6 в ее новой редакции закрепляла право КПСС, других политических партий, а также профсоюзов, молодежных и иных общественных организаций и массовых движений участвовать в управлении государственными и общественными делами преимущественно через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов. По существу, данная формулировка не только закладывала основы формирования многопартийности как системы, но и ориентировала политические партии на работу с избирателями и парламентскую деятельность.

С 1 января 1991 года вступил в действие Закон СССР «Об общественных объединениях». В его преамбуле говорилось о том, что право на объединение является неотъемлемым правом человека и гражданина. В статье 1 говорилось и о том, что общественными объединениями признаются и политические партии, а в ст. 16 впервые давалось определение партии. Не допускались создание и деятельность общественных объединений, имеющих целью или методом действий насильственное изменение конституционного строя. Таким образом, допускалась деятельность организаций, призывающих к мирному, парламентскому способу изменения существующего строя, что свидетельствовало о воплощении в жизнь реального политического плюрализма.

Согласно ст. 11 и 12 устав объединения регистрировался Министерством юстиции СССР. Отказ в регистрации устава мог быть обжалован в суд и рассматриваться в порядке, предусмотренном гражданским процессуальным законодательством. Закон позволил Министерству юстиции СССР приступить к юридической регистрации политических партий, многие из которых де-факто к этому времени уже существовали. 11 апреля 1991 года в Минюсте СССР регистрируется КПСС, а на следующий день - ЛДПСС. 12 апреля можно считать официальной датой возрождения многопартийной системы в стране.

15 января 1991 года в Российской Федерации было принято постановление Президиума Верховного Совета РСФСР «О порядке регистрации уставов политических партий, профессиональных союзов и других общественных объединений в РСФСР». В нем отмечалось, что впредь, до принятия Закона РСФСР о политических партиях, регистрацию уставов партий следует производить применительно к правилам, установленным Законом СССР «Об общественных объединениях».

Таким образом, можно сделать вывод, что в России в последней четверти 20 века сформировались политические и правовые предпосылки для возрождения и развития политического плюрализма и становления новой государственности.

2. Анализ системы формирования представительных органов в России. Парламент - общее название высшего представительного и законодательного органа в государствах, где установлено разделение властей. В современной юридической и политической практике представление о демократии и правовом государстве не отделимы от принципа разделения властей. Идея разделения властей законодательно закреплена в Конституции Российской Федерации.

Парламент считается представительным органом, то есть представляющим волю населения. Это качество парламента вытекает из способа его формирования - путём всеобщих выборов. В современных государствах парламенты, как правило, наделены властью принимать законы, в той или иной мере формировать и контролировать исполнительную власть (например, выносить вотум недоверия правительству и осуществлять процедуру импичмента президента).

Концепция разделения властей в классическом виде была сформулирована в 17-18 веке. Наибольший вклад в ее разработку внесли такие политические мыслители, как Дж. Локк, Ш. Л. Монтескье, Дж. Мэдиссон. Смысл идеи разделения властей состоит в ограничении возможности сосредоточения государственной власти в руках одного лица или института, защитить права и свободы граждан.

Парламент в свете теории разделения властей - это общегосударственный представительный орган, главная функция которого заключается в осуществлении законодательной власти.

Институт парламента имеет многовековую историю. Первые представительные учреждения с отчетливыми законодательными полномочиями возникли еще во время античности - это Народное собрание (экклезия) времен Перикла, преобразовавшееся из органа родовой демократии в орган государственной власти; древнеримский Сенат, возникший на основе древних куриатных комиций и ставший высшим учреждением Республики. Считается, однако, что родиной современного парламента является Англия - в 13 веке королевская власть в соответствии с великой хартией вольности (1215) была ограничена собранием крупнейших феодалов, высшего духовенства и представителей территориальных единиц (графств). Впоследствии подобные представительные учреждения возникли во Франции, Испании, Польше и других странах, которые затем преобразовались в парламентские учреждения современного типа.

В России на начало 20 века и конкретно на 1905 год приходится учреждение общегосударственного парламентского органа, задачами которого становились законотворчество, обсуждение вопросов государственной политики, парламентский контроль в отношении правительственного аппарата. Манифест 17 октября 1905 года даровал России законодательный выборный парламент - Государственную думу, а подданным империи - основные политические права. Провозглашалось, что отныне ни один закон не будет принят без одобрения Думы. 1-ая Государственная Дума просуществовала всего 72 дня, а затем была распущена, но она стала центром развития политического плюрализма в России, поскольку именно в ней старались себя реализовать относительно недавно возникшие в стране и получившие право на легальное существование политические партии.

С введением парламентского учреждения Россия делала определенные шаги к разделению властей, хотя до официального его объявления прошли многие десятилетия российской истории. Российский «протопарламент», как бы мы могли определить его сегодня, состоял из двух равноправных палат: нижней - Государственной думы и верхней - Государственного совета. За образец была взята распространенная в мире двухпалатная парламентская система, возникшая столетиями ранее в Великобритании. Обе палаты получили право издания, изменения и отмены законов, но за исключением основных законов, инициатива пересмотра которых отводилась императору. Тем самым была предпринята попытка утвердить в России верховенство закона.

Однако законодательный орган ни царя, ни его правительство не устраивал - еще до открытия сессии Думы царь издал указ о наделении Госсовета законодательными полномочиями и правом вето на законы, принятые Думой. Все-таки в России возник двухпалатный парламент, вместе с тем социально разнообразная Дума с первых же заседаний повела себя не вполне миролюбиво в отношении царя и его окружения и 9 июля 1906 года была распущена под предлогом, что депутаты «уклонились в не принадлежавшую им область».

Но и вторая Дума, просуществовавшая с февраля по июнь 1907 года, оказалась малоуправляемой. Даже после уточнения избирательного законодательства, отдававшего отныне все преимущества состоятельным сословиям, эта Дума получилась еще «левее» первой. Когда после первых двух «краткосрочных» дум практика думской работы стала входить в плоть и кровь российской государственности, стала повышаться законотворческая функция парламент. Самой эффективной из всех четырёх дореволюционных созывов стала 3-я Государственная дума (1907-1912). Она приняла около 2200 законодательных актов.

Третья и четвертая Думы оказались сравнительно жизнестойкими благодаря их составу, более лояльному к царской власти. А лояльность была обеспечена за счет опять-таки измененного избирательного законодательства, блокировавшего оппозицию и раскрывавшего все створы для верноподданнических слоев.

При разработке правовых основ деятельности Госдумы правительственные структуры постарались, чтобы ее законодательные полномочия, бюджетные права и контрольная (в отношении министров) функция изначально были ограничены. Над Думой был поставлен Госсовет, не пропускавший неугодные правительству законопроекты; она была лишена права формировать правительство, которое было ответственно только перед монархом.

Поэтому если Государственную думу России начала нашего века и можно квалифицировать в качестве парламента, то с урезанными правами. При всех структурных изъянах, не дававших Государственной думе стать полноценным парламентом западноевропейского типа, она все-таки сыграла положительную роль в формировании общероссийского института гражданского представительства, что можно счесть позитивным результатом развития демократических тенденций в обществе. Для активной части населения Дума явилась и школой политической борьбы - ее учреждение и парламентская деятельность способствовали оформлению партий, а принцип гласности позволял использовать думскую трибуну для критики внутренней и внешней политики правительства, осуждения его стремления к абсолютизации самодержавной власти и тем самым содействовать распространению демократических настроений в обществе.

В послереволюционный период отечественной истории развивался совершенно иной тип народного представительства - Советы. В период советской власти принцип разделения властей был отвергнут, тем самым государство отказалось и от парламентаризма европейского типа. Законодательные и представительные институты (просуществовавший в 1917-1937 гг. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, позднее - Верховный Совет, съезды Советов) лишь частично соответствовали общей модели парламентаризма. В свою очередь законодательные функции Советов были ограниченными и порой просто формальными. Вместе с тем этого нельзя сказать о представительной роли Советов, так как существовал вполне надежный механизм прямой и обратной связи депутатов со своими избирателями.

Немалым пороком советской системы были выборы в Советы всех уровней на безальтернативной основе - в строгом смысле слова этот процесс трудно назвать выборами, ибо можно было только проголосовать за рекомендованную «партией-государством» кандидатуру. Таким образом, при тоталитарном режиме формально единовластные Советы были в целом второстепенными элементами политической системы - они не располагали правовым потенциалом влияния на реальную жизнь общества.

В условиях подлинной демократизации Советы могли бы стать значимым фактором осуществления народовластия и каналом организации представительной власти в обществе. И с началом перестройки во второй половине 1980-х годов произошел возврат к «раннесоветским» формам демократии (съездам народных депутатов, выбиравшим из своего состава членов палат Верховного Совета СССР). Но это возвращение к якобы более демократическим формам парламентаризма носило поверхностный, почти неуправляемый характер, который вел к ослаблению государственности, расшатыванию связей между союзными республиками, развертыванию национал-сепаратистских движений и, в конце концов - к распаду Советского Союза.

После драматической развязки острого противостояния различных сил в октябре 1993 года эти усилия материализовались в новой Конституции и новом для страны парламентском институте - Федеральном Собрании Российской Федерации, которое является ее представительным и законодательным органом, состоящим из двух палат (Совета Федерации и Государственной думы).

3. Полномочия представительных органов до и после принятия Конституции 1993 года

Изначально, в результате реформирования российской избирательной системы в 1990 году сформировался более-менее независимый от союзного центра парламент России - Съезд народных депутатов РСФСР. Российские депутаты взяли курс на независимость республики в соответствии с Декларацией о государственном суверенитете РСФСР, принятой на первом Съезде (июнь 1990 года).

Решение сессии ВС РСФСР от 27 октября 1989 года в части создания Комитета конституционного надзора РСФСР аннулировалось. На втором (внеочередном) Съезде народных депутатов РСФСР в России учреждается Конституционный Суд на основе Закона РСФСР от 15 декабря 1990 года «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР». Статья 119 Конституции излагалась следующим образом: «Конституционный Суд РСФСР избирается Съездом народных депутатов РСФСР. Порядок избрания и деятельность Конституционного Суда РСФСР определяется Законом РСФСР о Конституционном Суде РСФСР, утверждаемым Съездом народных депутатов РСФСР».

6 мая 1991 года Верховный Совет принимает Закон РСФСР «О Конституционном Суде РСФСР» (утвержден 12 июля 1991 года на пятом Съезде народных депутатов РСФСР). В нем регулировались основные вопросы организации и деятельности Суда.

Четвертый Съезд народных депутатов РСФСР 24 мая 1991 года ввел новую первую часть статьи 165 Конституции: «Конституционный Суд РСФСР является высшим судебным органом конституционного контроля в РСФСР, осуществляющем судебную власть в форме конституционного судопроизводства. Конституционный Суд состоит из 15 судей».

Согласно статье 6 «Закона о Конституционном Суде» в своей деятельности он руководствовался только Конституцией РСФСР, т.е. не был поднадзорен общесоюзным органам конституционного контроля. Трудно сказать, как бы складывались отношения между ККН СССР и КС РСФСР, если бы СССР не распался.

В период ликвидации союзных государственных органов в октябре 1991 года избирается КС РСФСР (избрано 13 судей из 15), который де-факто, но не де-юре, становится преемником ККН СССР. Даже значительная часть сотрудников аппарата Комитета переходит в аппарат Суда. Таким образом, к концу 1991 года оформилась как законодательная база деятельности Суда (правда, временный регламент утверждается только 24 марта 1993 года), так и были избраны большинство судей.

Отметим принципиальные отличия Конституционного Суда от Комитета конституционного надзора. Судьи Суда становились несменяемыми; в случае выявления нарушения Конституции, законодательства, действовавшего на территории РСФСР, представление Суда должно было быть рассмотрено в месячный срок; российские граждане получали возможность непосредственно обращаться с жалобами о нарушении их конституционных прав и свобод; расширялась компетенция Суда - он мог рассматривать дела о конституционности политических партий и иных общественных объединений, споры о компетенции между государственными органами (такая возможность появилась в соответствии с изменениями Конституции 21 апреля 1992 года).

В то же время оставались и недостатки, присущие ККН СССР. В частности, признание неконституционным того или иного акта не означало лишение его юридической, силы. Действие его только приостанавливалось, а отменить мог только законодатель. Конституционный Суд, как и Комитет конституционного надзора, имел право рассматривать вопросы по собственной инициативе, что не обеспечивало принцип объективности и беспристрастности в деятельности Суда при принятии им решений. В отличие от Комитета, где действовал принцип представительства от 15 союзных республик, при формировании Суда не соблюдался принцип представительства регионов. За неполные два года работы (1992-1993 гг.) Суд рассмотрел важные вопросы, связанные с реформированием государственной системы. Таким образом, в переходное время Суд осуществлял полномочия представительных органов России.

Суд пытался восстанавливать равновесие властей в условиях системной трансформации. В частности 22 ноября 1991 года принимается постановление о том, что Верховный Совет, внеся поправку в антимонопольное законодательство, вторгся тем самым в прерогативы исполнительной власти.

В январе 1992 года Суд обратил внимание Президента РФ на то, что он превысил свои полномочия в Указе от 19 декабря 1991 года «Об образовании министерства безопасности и внутренних дел». Глава государства Указ отменил, и это была серьезная заявка на то, что конституционное правосудие в России существует.

Далее Конституционный Суд Российской Федерации 12 февраля 1993 года принимает постановление по делу о проверке конституционного Указа Президента Российской Федерации от 28 октября 1992 года №1308 «О мерах по защите конституционного строя Российской Федерации».

В нем отмечалось, что содержащееся в Указе Президента РФ предписание о недопущении создания и деятельности Фронта национального спасения и его структур не соответствует Конституции РФ, ее статье 3, части второй статьи 13, статьям 50 и 121, поскольку в соответствии с установленными в Российской Федерации принципами разделения законодательной, исполнительной и судебной властей и разграничения компетенции между высшими органами государственной власти и управления право граждан на объединение может быть ограничено только решением суда на основании закона. В Постановлении обращалось внимание на то, что содержащееся в Указе понятие «экстремистские элементы» не имеет юридического значения содержания, поэтому может привести при применении Указа к нарушению конституционных прав граждан.

Президент вынужден был согласиться с Постановлением Конституционного Суда, и отменил свой Указ. Многие дела, рассматриваемые Конституционным Судом, затрагивали также вопросы защиты конституционных прав и свобод граждан.

Говоря о деятельности Суда, нельзя пройти и мимо вопроса о его соскальзывании в политику, несмотря на то, что согласно части 3 статьи 1 Закона о Конституционном Суде РФ он не имел права рассматривать политические дела. Начало политизации можно отнести к середине 1992 года. В заявлении КС от 26 июня 1992 года исполнительная и законодательная власти упрекались в неэффективности законотворчества, медленном решении таких вопросов, как ликвидация задолженности государства по заработной плате, борьба с преступностью. Затем в выступлении на седьмом съезде народных депутатов РФ Председатель КС В. Зорькин говорил об обнищании народа, о крахе экономических реформ, без решения суда заявлял о несоблюдении Конституции и Федеративного договора. В ежегодном послании «О состоянии конституционной законности в Российской Федерации» заявляется об усиливающейся конфронтации властей, о желании их получить односторонние преимущества. Критическая деятельность в данном случае оправдывалась путем широкого толкования части 1 статьи 80 Закона о Конституционном Суде РФ.

Конфликт между ветвями власти усиливался. Он объяснялся не личными мотивами - в стране нарастал системный политико-правовой кризис и поэтому, сталкиваясь с вопросами политического характера, Суд неизбежно втягивался в политику. А это, естественно, вело и к расколу внутри самого Суда. Он стал явным в связи с Указом Президента РФ от 21 сентября 1993 года «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». В этот же день КС заявил в своем заключении, что Указ Президента РФ Б. Ельцина не соответствует Конституции Российской Федерации и служит основанием для отрешения его от должности. Четверо судей высказали особое мнение и объявили о своем отказе участвовать в заседаниях Конституционного Суда впредь до принятия новой Конституции и начала работы Федерального Собрания.

Существование представительного и законодательного органа - Федерального Собрания (парламента) как такового - еще не означает введения на прочных основах парламентаризма. В результате третьей попытки в России (то есть после 1993 года), не без противоречий, все-таки начала складываться и постепенно совершенствоваться система парламентаризма.

Федеральное Собрание РФ, в отличие от высших представительных органов государственной власти РСФСР и СССР действительно является учреждением парламентского типа. В Конституции РФ 1993 года впервые было прямо закреплено, что Федеральное Собрание - это парламент Российской Федерации (ст. 94).

Как и полагается парламентскому учреждению, Федеральное Собрание сейчас «встроено» в механизм «разделения властей» в РФ. Это означает, что Федеральное Собрание, в отличие от Верховных Советов и Съездов Советов не наделяется статусом «высшего», либо «верховного» органа государственной власти. Оно не обладает монополией в осуществлении верховной государственной власти, не располагает всей полнотой высшей государственной власти.

Двухпалатность Федерального Собрания РФ является фактической. Палатами Федерального Собрания являются Совет Федерации и Государственная Дума. Каждая из Палат имеет только своего Председателя Палаты, его заместителей, комиссии и комитеты Палаты. В отличие от палат бывшего Верховного Совета, Совет Федерации и Государственная Дума Федерального Собрания России не имеют общих руководящих (координирующих, вспомогательных) административных органов, не имеют общих должностных лиц. Исключение составляют лишь два «совместных» органа Палат. Имеется ввиду, что обе палаты двусторонними усилиями вправе создавать такой орган временного характера, как согласительную комиссию для разрешения противоречий в законодательном процесса (п.4 ст.105 Конституции РФ 1993 года); кроме того, Палаты Федерального Собрания на паритетной основе формируют Счетную палату - орган парламентского финансового контроля (п. 1 «и» ст. 102; п. 1 «г» ст. 103 Конституции РФ 1993 года).

Перечни полномочий Совета Федерации и Государственной Думы изложены в разных статьях Конституции РФ (ст. ст. 102, 103 Конституции РФ). Суть специализаций компетенции Совета Федерации и Государственной Думы в осуществлении парламентской власти заключается в следующем. Государственная Дума является основным законодательным органом РФ. Роль же Совета Федерации в законодательном процессе в том, что он «одобряет» либо «не одобряет» законы, принятые Государственной Думой.

Что же касается «специализации» в осуществлении иных парламентских полномочий, то она выглядит следующим образом. Для статуса Государственной Думы характерна большая ориентации его полномочий на процедуры назначений важнейших должностных лиц исполнительной и контрольной власти, от которых зависит решение финансовых и социально-экономических вопросов; на решение вопросов, связанных с оценкой деятельности Правительства. Можно даже сказать, что конституционный статус Государственной Думы является «проправительственным» в смысле определенного «сдерживания» Правительства Государственной Думой. Однако «сдержки», исходящие к Правительству от Государственной Думы не столь сильны. А статус Совета Федерации в большей степени ориентирован на решение проблем, касающихся системы обеспечения безопасности и правопорядка, конституционной законности в РФ; на решение вопросов, касающихся федеративного устройства. Совет Федерации в большей мере смоделирован как «пропрезидентское» учреждение - но ни в коем случае не в смысле его подчиненности Президенту РФ. Напротив, Совет Федерации осуществляет «сдержки» президентской власти - в этом одна из его специализаций.

Как и иные органы парламентского типа, Федеральное собрание, в отличие от Верховных Советов советского периода - это коллегия профессиональных политиков, средоточие политической элиты страны. Члены Федерального Собрания не совмещают свою деятельность с иными производственными функциями, а занимаются только депутатской, законотворческой работой. В том числе это характерно не только для Государственной Думы, но и Совета Федерации, после принятия Закона о новом механизме формирования Совета Федерации Федерального Собрания РФ (от 5 августа 2000г.) В действующей Конституции и законодательстве закрепляется принцип несовместимости мандата с иными видами оплачиваемой деятельности - за исключением научной, педагогической и иными видами творческой деятельности.

В Основном Законе четко закреплены главные полномочия нижней палаты - федеральные законы принимаются образуемой путем выборов Думой, и такой подход соответствует мировой практике.

Законодательно предусмотрена совершенно разноплановая компетенция палат. Такой подход призван обеспечить систему сдержек и противовесов в деятельности Федерального Собрания. В этом смысле Совет Федерации предстает в роли своеобразного фильтра по отношению к Думе, что, по замыслу разработчиков Конституции, должно также предотвратить возможность установления в России «тирании большинства», которое может оформиться в результате победы тех или иных политически сил на выборах в нижнюю палату. Помимо этого, система сдержек и противовесов дополняется так называемым отлагательным вето президента (ст.107), что создает практически двойную структуру «сдержек» по отношению к парламенту и, в частности, к его законотворческой палате - Госдуме. Таким образом, с принятием Конституции Российской Федерации 1993 года началось укрепление российской государственности в качественно новых ее характеристиках, призванных возвратить страну в мировое общедемократическое конституционное пространство. Общепризнанные принципы парламентаризма получили прямое конституционное закрепление. С образованием Федерального Собрания связан новый этап становления парламентских традиций.

Заключение

Парламентаризм – более комплексная система организации государственной власти, чем простое ее разделение или представительность: это и определенная шкала ценностей, включающая как общественные, так и личностные приоритеты; это и господство закона, утверждение принципа верховенства права; это, наконец, наличие гражданского общества, характеризующегося демократизмом и высокой политико-правовой культурой. Только при наличии всей совокупности данных предпосылок и условий можно говорить об утверждении в стране парламентаризма.

Рассмотрение исторической практики представительных органов власти России позволяет уяснить, каким сложным и нередко драматичным был отечественный путь к парламентаризму. Это обусловлено множеством факторов, в том числе характером социально-исторического развития, национальными духовными традициями, опытом государственной жизни, геополитическими обстоятельствами, достигнутым на каждом этапе уровнем политической и правовой культуры и т.д.

Государственную думу России начала нашего века и можно квалифицировать в качестве парламента, то с урезанными правами. В период советской власти принцип разделения властей был отвергнут, тем самым государство отказалось и от парламентаризма европейского типа. Законодательные и представительные институты (Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, позднее - Верховный Совет, съезды Советов) лишь частично соответствовали общей модели парламентаризма. Законодательные функции Советов были ограниченными и порой просто формальными. Вместе с тем этого нельзя сказать о представительной роли Советов, так как существовал вполне надежный механизм прямой и обратной связи депутатов со своими избирателями. При тоталитарном режиме формально единовластные Советы были в целом второстепенными элементами политической системы - они не располагали правовым потенциалом влияния на реальную жизнь общества.

С началом перестройки во второй половине 1980-х годов произошел возврат к «раннесоветским» формам демократии (съездам народных депутатов, выбиравшим из своего состава членов палат Верховного Совета СССР). Но это возвращение парламентаризма носило поверхностный, почти неуправляемый характер, который вел к ослаблению государственности, к распаду Советского Союза.

После драматической развязки острого противостояния различных сил в октябре 1993 года эти усилия материализовались в новой Конституции и новом для страны парламентском институте - Федеральном Собрании Российской Федерации, которое данный момент является ее представительным и законодательным органом, состоящим из двух палат (Совета Федерации и Государственной думы).

С принятием Конституции Российской Федерации 1993 года началось укрепление российской государственности в качественно новых ее характеристиках, призванных возвратить страну в мировое общедемократическое конституционное пространство. Россия провозглашалась демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Общепризнанные принципы парламентаризма получили прямое конституционное закрепление. Понятно, что этот процесс будет нелегким и длительным, поскольку, как уже говорилось выше, он предполагает формирование гражданского общества, демократической политической культуры, многопартийной системы.

Своеобразие российского варианта установления парламентской формы правления в заметной степени обусловливалось особенностями дореволюционной и послереволюционной истории, многовековыми традициями самодержавия, а также опытом тоталитарного управления обществом. Это предопределило консерватизм и застойный характер процессов парламентаризации властных отношений в нашей стране. В общероссийском общественном мнении все отчетливее утверждается понимание объективной необходимости и неизбежности становления полнокровного парламента как современной демократической формы государственного правления.

Список использованной литературы

1. Государственное право буржуазных и развивающихся стран / Под ред. Мишина А.А., Барабашева Г.В. - М.: Юрид. лит.,1989.- 398 с.

2. Интервью с членом коллегии Главного управления по охране государственных тайн в печати В. Солодиным //Известия. - 1988. - 27 ноября. - С. 4.

3. Козин В.И. Политико-правовые предпосылки становления новой государственности в СССР/ РСФСР. 1986-1991 гг. //Закон и право: науч.-публицист. Журнал. № 1. -М.: ЮНИТИ-ДАНА, 1998, С. 62-65.

4. Козлова А.Е. Конституционное право.- М.: Юрист, 1997.- 367 с.

5. Любимов А.П. Парламентское право России. Основные источники. Учебное пособие для аспирантов, студентов юридических ВУЗов и факультетов.- СПб.: Юрист, 1997. - 308 с.

6. Муромцева Л.А. У истоков российского парламентаризма //Российское государство и общество. ХХ век. Сб.ст.-М.: Изд-во МГУ, 1999. С.429-441.

7. Парламентаризм и многопартийность в современной России. К десятилетию двух исторических дат /Общая редакция и вступительное слово В. Н. Лысенко. - М.: ИСП., 2000. - 272 с.

8. Шаклеин Н.И. Современный парламент: Конституционно-правовой статус и организация деятельности. Зарубежный и отечественный опыт, пути совершенствования. Учебное пособие.- М.: Изд-во Института ювенальной юстиции РГСУ, 2008.- 352 с.

Тема пересмотра российской Конституции не утихает вот уже 20 лет со дня ее принятия: перед голосованием люди читали ее мало, на обсуждение было выделено менее двух месяцев, за принятие Конституции высказалось всего лишь менее трети населения страны.

Хотя в нашей стране хватает практических проблем, тема пересмотра Конституции постоянно всплывает при обсуждении текущей ситуации в России. Многие считают, что действующая Конституция, написанная «под Ельцина», ввела в стране институт «суперпрезидентства», предполагающий, что президент как «гарант Конституции» своими статусом и полномочиями возвышается над различными ветвями власти и таким образом нарушает принцип разделения властей. В результате была открыта дорога для полной монополизации политической системы Путиным, во время правления которого исполнительная власть окончательно подмяла под себя власть законодательную и судебную, и сформировала в стране пресловутую «вертикаль власти», а проще говоря – властную монополию одного клана, не допускающую ни серьезного общественного контроля над собой, ни дискуссии о состоянии и будущем страны, ни ответственности властей предержащих за результаты своей деятельности.

В качестве рецепта решения этой проблемы предлагается ввести в России парламентскую систему правления, с передачей ключевых полномочий действующего президента парламенту. И тогда, по мнению сторонников глубокой конституционной реформы, демократически избранный парламент назначит правительство народного доверия, станет местом для дискуссий с участием различных точек зрения, проведет правильные реформы, и наступит всеобщее счастье.

При всех проблемах института суперпрезидентства, романтизация идеи парламентской республики представляется довольно наивной по двум основным причинам. Причина первая – опыт других постсоветских государств, которые шли по этому пути. Именно постсоветских : вряд ли имеет смысл апеллировать к опыту стран Восточной Европы и Балтии – у политиков этих государств был мощнейший стимул для проведения институциональных реформ в виде перспективы вступления в ЕС. Некоторые российские аналитики всерьез говорят о том, что в этих странах сформировались устойчивые демократии лишь потому, что там была введена парламентская система правления. Но это уход от реальности: в действительности демократические институты в Восточной Европе и Балтии сложились преимущественно под давлением Евросоюза, предъявлявшего жесткие требования к новым странам-членам. А вступление в ЕС и НАТО настолько широко поддерживалось населением этих стран, что даже пришедшие к власти в 1990-е политические наследники бывших коммунистических партий, этакий восточноевропейский Зюганов-лайт, не стали пересматривать этот вектор и даже решили оседлать его.

При этом мы знаем и случаи сопротивления восточноевропейских правительств требованиям ЕС по укреплению демократических институтов на пути в ЕС, и даже попытки ввести полуавторитарные порядки уже после вступления в ЕС (самым ярким примером в этом плане является Венгрия).

Но у других постсоветских государств, за исключением трех прибалтийских республик, такого стимула, как вступление в ЕС, не было – применительно к ним эксперимент с парламентской формой правления можно считать более чистым от такого искажающего фактора. И что мы видим? Единственная республика, наиболее приближенная к «идеальной парламентской модели» – Молдова, где даже президента избирает парламент – не избежала скатывания к полуавторитарной политической системе во времена правления президента Воронина, а после его ухода от власти скатилась в управленческий хаос и паралич и «зависла» в состоянии глубокой периферии, раздираемой конфликтами политических элит и особо не сдвинувшейся на пути институциональных реформ и евроинтеграции.

Ну ладно, допустим, опыт Молдовы можно считать периферийным. Однако мы имеем более важный пример конституционной реформы – Украина, где в декабре 2004 г., в обмен на согласие провести третий тур президентских выборов с запрограммированной победой Ющенко, тогдашний президент Леонид Кучма добился принятия поправок к Конституции, превращавших Украину в парламентско-президентскую республику, с передачей широких полномочий парламенту. Так он надеялся снизить политические возможности приходящего к власти оппонента.

Опыт конституционной реформы Украины 2004-2010 гг. необходимо крайне внимательно изучать всем тем, кто утверждает, что основные проблемы России сегодня связаны с избыточными полномочиями президента и необходимостью передачи их парламенту. В Украине были предприняты серьезные шаги именно в эту сторону – и результат, мягко говоря, не впечатляет. Во-первых, период расширения полномочий парламента не привел ни к каким успехам в деле институциональных реформ – из этого периода Украина вышла с такими же разбитыми институтами, как и была. Значительную долю вины за это можно возложить на президента Ющенко и его кабинет министров, однако Верховная Рада, давайте будем честными, никакой позитивной альтернативы из себя не представляла, и превратилась в банальную арену для борьбы политических кланов.

Во-вторых, украинский парламент не только молча взирал за тем, как пришедший к власти в 2010 г. президенту Янукович свернул конституционную реформу 2004 г. через Конституционный суд, но и всячески помогал отобрать у самого себя полномочия: обращение в суд, требовавшее отменить передачу дополнительных полномочий парламенту, было подписано 252 депутатами Верховной Рады.

Все эти истории не слишком добавляют аргументов сторонникам романтической идеи о том, что если отобрать все полномочия у президента и передать их парламенту, то немедленно наступит демократический рай. И здесь очень важно подумать о второй причине сомневаться в идеях парламентской республики – нашем собственном историческом опыте. Давайте для чистоты эксперимента вспомним период новорожденного российского парламентаризма 1990-1993 гг. – противники ельцинских реформ и Конституции 1993 г. часто именно его приводят в пример того, на какой платформе могла бы развиваться российская демократия, если бы Белый дом не был расстрелян из танков 4 октября 1993 г.

Здесь, однако, стоит обратить внимание на ряд неприятных для апологетов российского парламентаризма фактов, о которых они предпочитают не вспоминать. Первый факт – поведение Съезда народных депутатов и Верховного совета во второй половине 1991 г., после победы Ельцина над ГКЧП. В тот момент, когда основным был вопрос стратегии экономических реформ, парламент полностью лег под Ельцина и не смог родить никакой альтернативы политике Гайдара. Не то что там шли какие-то дискуссии, предлагались альтернативы, а вероломный Ельцин продавил ситуацию какими-то нечестными методами. Нет. Ничего подобного не было. В конце октября 1991 г., на V Съезде народных депутатов РСФСР, парламентарии, как послушное стадо, 878 голосами «за» (при всего 16 против) проголосовали за ельцинские краткие тезисы об экономической реформе, включавшие первым пунктом форсированную либерализацию цен с 15 декабря 1991 г. (а даже не со 2 января). Никакого Гайдара тогда не было и в помине – его правительство было назначено дней десять спустя, сама фамилия Гайдара даже не фигурировала в СМИ. А на трибуну Съезда не вышел никакой Явлинский, никакой Лужков, никакой Сабуров, никакой Святослав Федоров, и не сказал: нет, надо делать не так, нужно, допустим, сначала провести приватизацию розничной сферы, нужно обеспечить возможность конвертации сбережений населения в права собственности, и так далее. Ничего, молчок.

Парламент повел себя как послушное стадо не только в этом вопросе, но и в вопросе предоставления Ельцину дополнительных полномочий сроком на год – а ведь, если рассуждать чисто юридически, именно из этих дополнительных ельцинских полномочий 1991-1992 гг. потом вырос институт суперпрезидентства, закрепленный позже в Конституции 1993 г. В принципе, Конституция просто закрепила те дополнительные полномочия, которые парламент и так добровольно отдал Ельцину осенью 1991 г. и которые Ельцин уже успел посчитать «своими».

Второй неприятный факт – нежелание пойти на перевыборы. Вопрос о том, уместно ли было в голодной России конца 1991 г. с рухнувшей советской экономикой проводить перевыборы, будет дебатироваться вечно. Но можно было, скажем, договориться с Ельциным о проведении совместных перевыборов президента и парламента в какую-то заранее оговоренную дату – например, немедленно по истечении тех самых пресловутых дополнительных ельцинских полномочий.

Но этого не было сделано. Российский парламент образца 1990-1993 гг. не только не задал тон в насаждении институтов демократии в стране, понуждая Ельцина провести всеобщие досрочные перевыборы, но напротив, категорически сопротивлялся перевыборам, прославившись, например, включением в перечень вопросов апрельского референдума 1993 г. вопроса о перевыборах народных депутатов РСФСР с порогом принятия решения не менее чем в 50% от списочного (!) состава избирателей. И хотя на апрельском референдуме именно за перевыборы депутатов высказалось наибольшее число проголосовавших избирателей (67%), даже это не заставило депутатов внять голосу разума.

Третий неприятный факт – в том, что российский парламентаризм образца 1990-1993 гг., вместо ожидаемого романтиками торжества конкурентной представительной демократии, породил худшие формы авторитарного поведения и борьбы за власть. Через регулярные «ротации» состава Верховного совета из него постепенно выдавливались те, кто не был согласен с позицией руководства парламента – становилось все меньше «места для дискуссий». Вместо умеренного и здорового антиельцинского большинства, которое предлагало бы обществу сбалансированную альтернативу развития и уравновешивало бы чересчур радикальные шаги президента, парламент выдвинул наверх какие-то мутные личности радикального свойства, жаждущих власти авантюристов. Один Хасбулатов чего стоит: автор этих строк убежден, что если бы не трагический факт нахождения во главе российского парламента чеченца Хасбулатова, провоцировавшего конфликты и насилие, можно было бы избежать и кровавого конституционного кризиса 1993 г., и даже, возможно, войны в Чечне.

После принятия Конституции 1993 г. российский парламентаризм, хоть и загнанный в определенные рамки, тоже не всегда помогал стране выйти на правильную траекторию развития: например, принимавшиеся в середине 1990-х оппозиционной Ельцину Госдумой популистские законы раздували дефициты бюджета, способствуя росту пирамиды ГКО. В конечном счете, именно это и замедлило переход экономики к восстановлению от постсоветского коллапса, и привело к разрушительному дефолту 1998 г.

Российский парламентаризм переживал и более конструктивные и плодотворные времена: например, период 1999-2003 гг., когда его структура была наиболее диверсифицированной, а качество принятых законов (он налоговой реформы до исторического Земельного кодекса) было несравненно выше всех других созывов парламента. Однако кончилось дело плохо: крупнейшие парламентские фракции слились в партию в «Единая Россия», соблазн сформировать на политической сцене супермонополию оказался сильнее интересов избирателей. По итогам выборов Госдумы 2003 г. «Единой России» не удалось сформировать конституционное большинство, однако в этом помогли сами парламентарии: часть из них перебежала под крыло новой суперпартии, хотя избиратели их на это не уполномочивали.

Последний пример вызывает четкие аналогии с Украиной, где парламентарии в 2010 г. добровольно отказались от недавно предоставленных им дополнительных конституционных полномочий: никогда нельзя забывать об угрозе появления «кэптивных» депутатов и фракций, за деньги или иные коврижки согласных играть на стороне исполнительной власти. Так, кстати, поступали и российские парламентарии осенью 1991 г., безоговорочно приняв ельцинский вариант радикальных реформ – пока Ельцин был политически силен. Высовываться они начали только тогда, когда он ослаб.

В целом история российского парламентаризма не дает основания надеяться на парламентскую форму правления как на волшебную палочку. Слишком часто российская представительная власть в решающие моменты истории либо выдвигала наверх радикалов вместо формирования здорового умеренного большинства, либо при первой же возможности прятала голову в песок и полностью ложилась под сильную исполнительную власть – так и шарахалась туда-сюда. Риск управленческого паралича при передаче чрезмерных полномочий парламенту также велик: стоит вспомнить недавнюю историю с попыткой формирования т.н. «координационного совета оппозиции» (КСО), включившего в себя широкий спектр антипутинских сил, от либералов до левых до националистов, и подаваемого сторонниками КСО как некий образец будущего «протопарламента». Такой «протопарламент», безусловно, стал интересным местом для дискуссий, однако оказался категорически неспособным принимать решения – он испытывал огромные трудности с принятием собственного регламента, не смог выдвинуть кандидата на выборах мэра Москвы, а под конец и вовсе перестал работать ввиду отсутствия кворума.

В чем здесь мораль? Она проста: парламентская форма правления – не панацея для страны, она сама по себе не дает никаких гарантий, не нужно переоценивать ее возможности. Необходима не передача всех ключевых полномочий от одного института власти (президента) другому (парламенту), как предлагают сторонники парламентской демократии – российская политика не волейбол, подобное перебрасывание мяча неуместно.

Что действительно необходимо России – так это неукоснительная реализация того самого важнейшего принципа разделения властей, который и так заложен в статье 10 действующей Конституции.

Как добиться баланса между различными ветвями власти? Не мешает ли этому действующая Конституция?

В принципе, конечно, мешает. Скажем, глава 7 «Судебная власть» перегружена полномочиями, несправедливо переданными Президенту – по вопросам формирования составов судов, контролю над прокуратурой. Во многом поэтому в России и нет независимых судов. Очень слаба глава 8 «Местное самоуправление», которая, прежде всего, должна включать гарантии формирования независимой финансовой базы местных органов, зависимость которых от исполнительной власти сегодня диктуется прежде всего отсутствием самостоятельных бюджетов. Российскому парламенту, действительно, необходимо передать часть действующих президентских полномочий по формированию Правительства и Центробанка.

Необходимо, наконец, расставить точки над “i” в вопросе о том, избираются или назначаются в России губернаторы, члены Совета Федерации, мэры городов. Избираются – точка. Никаких двойных толкований в таких вопросах быть не должно. Что еще крайне необходимо – предусмотреть в Конституции гарантии для политической оппозиции (тех сил, которые открыто выступают против президента, правительства, региональной и местной власти). У них должен быть обязательный доступ к СМИ, возможностям работы с населением и агитации, уголовные и административные дела против оппозиционеров должны проходить обязательную проверку на политическую ангажированность и т.п. Ключевой вопрос – введение в конституционное поле независимых общественных структур, которые должны получить вполне конституционные полномочия по контролю над расходованием бюджетных средств, использованием государственного имущества, работой силовых структур, по участию в формировании судейского корпуса.

Действующая Конституция позволяет внести эти изменения силами Федерального Собрания – для этого не надо писать новый текст. Вряд ли имеет большой смысл переписывание общих положений Конституции, честно говоря, с практической точки зрения в этом мало смысла. Проблема не в формулировках, а в том, что они не исполняются – пока различные ветви власти не в состоянии добиться в стране исполнения законов, не будет никакой разницы, если написать вместо «Цензура запрещается», скажем, «Цензура запрещается совсем». Ну или свобода собраний – куда уж дальше оттачивать однозначную, не допускающую двойных трактовок формулировку статьи 31 Конституции?

Но есть один вопрос, о котором, безусловно, стоит сказать. Это пресловутый «русский вопрос». Если Конституции, скажем, Германии и Франции, не стесняясь, говорят о немецком и французском народах как основных правообладателях, то наша Конституция о русских почему-то стыдливо умалчивает. Вместо этого в тексте по сути воспроизведена советская мантра о «многонациональном народе», «единой семье наций».

Единая семья наций была бы прекрасна, если бы существовала в реальности. Однако на практике мы видим, что в целом ряде национальных автономий, действие российской Конституции на территории которых никто не отменял, создаются небывалые привилегии титульным нациям, которые часто составляют менее трети в численности населения (как в Башкирии) – и по части использования национального языка, и по части доступа к госслужбе, и по части интеграции местных этнических и религиозных обычаев с государственной системой. Этнических русских, например, откровенно выдавили из мусульманских республик Северного Кавказа, где теперь все поголовно обязаны соблюдать в быту местные исламские обычаи, никакой Конституцией светского государства Российская Федерация, разумеется, не установленные. Все это ненормально, все это порождает ситуацию, в которой русское национальное самосознание неизбежно будет приобретать оттенки несправедливо обиженного, дискриминируемого, лишенного собственного дома, в котором хозяйничают чужие – особенно на фоне свободного наплыва мигрантов чуждых культур из южных стран. Такое положение вещей – прямой путь к конфликту между русским национальным самосознанием и основами действующего государственного устройства. Русские должны увидеть в Конституции достойные гарантии своего положения как государствообразующей нации.

Как бы то ни было, убежден, что попытки написать новый текст Конституции «в подполье», в условиях, когда широкая дискуссия по этому поводу в рамках открытой политики и массовых СМИ невозможна, будет непродуктивной. Нужно действовать поэтапно:

Во-первых, разработать набор консенсусных поправок в главы 3-8 Конституции (о полномочиях президента, парламента, судах, местном самоуправлении и т.п.), которые могут быть приняты Федеральным Собранием на основе широкого согласия различных политических сил;

Во-вторых, провести широкое общественное обсуждение возможных новых вариантов Конституции как таковых – но это будет возможным уже только в условиях полной демократизации страны, и на это потребуется несколько лет.

Судя по итогам моих дискуссий с представителями самого широкого спектра различных ответственных политических сил, такой двухступенчатый подход мог бы быть вполне возможным, и позволил бы как избежать излишних шараханий и фатальных системных ошибок на начальном этапе демократизации страны, так и вовлечь уже по-настоящему широкие слои населения в долгую и непростую дискуссию о том, а каким вообще мог бы быть наш «идеальный» Основной закон.

Первая публикация – журнал «Вопросы национализма», № 15

Еще более дискуссионный характер имеет представительство верхней палаты – Совета Федерации РФ. Ведь население страны вообще не участвует в выборе представителей субъектов Федерации.

Такой вариант формирования парламента, по сути, усиливает угрозу потери социального и политического назначения народного представительства. Ведь признание депутата народным представителем только тогда наполнится реальным содержанием, когда он сможет реально выявлять, аккумулировать волю своих избирателей и на этой основе участвовать в принятии законов, других государственных решений. Когда же избиратели знают только того, кто победил на выборах по мажоритарной системе, а о депутатах, прошедших на основании партийных списков, даже не слышали, то вопроса о депутатской ответственности для последних фактически не существует. При этих обстоятельствах проявляет себя еще одна проблема парламентаризма – недоверие населения к представительной власти.

И последнее. Идея совмещения парламентаризма и представительной демократии оказалась внутренне противоречивой и спровоцировала постоянное обсуждение проблемы профессионализма парламентариев. Некоторые исследователи называют ее ключевой проблемой парламентаризма.

Проблема компетентности
парламентариев

С одной стороны, парламент избирается народом и постоянно должен поддерживать с ним связь, и периодичность выборов это обеспечивает. А с другой стороны, на него возлагаются важные профессиональные обязанности: законодательство и парламентский контроль. От их компетентного исполнения в буквальном смысле слова зависит судьба миллионов людей. Но российская система профессионального образования депутатов не готовит. На собственном опыте парламентарии приобретают теоретическую и практическую готовность к законотворчеству и постоянной работе с избирателями.

Законодательная работа – это процесс сложный и длительный. Он включает в себя совокупность следующих последовательных процедур:

внесение законопроекта на рассмотрение парламента на основе права законодательной инициативы;
рассмотрение и принятие закона депутатами;
подписание и обнародование документа.

От депутата требуются знания в нескольких предметных областях, в числе которых и юриспруденция, и экономика. Особенно их необходимость актуализируется в процессе принятия бюджета.

Для решения этой проблемы предлагаются различные варианты. Так, В.Б. Исаков, начальник Правового управления Аппарата Государственной Думы ФС РФ, выступил с поддержкой идеи вертикально интегрированного парламента. Это объединение парламента не только, скажем, депутатов, как сейчас это происходит, когда их избирают и они в течение какого-то времени коллективно обсуждают весь список вопросов, а объединение депутатов разных уровней и по профессиональному принципу в парламент. Это может быть социальный парламент, парламент по социальным вопросам, парламент по экономическим вопросам, который объединяет депутатов разных уровней. Фактически это реализуется сейчас, но в очень слабой форме, в форме региональных совещаний (по экономическим, по социальным вопросам), когда раз в полгода собираются депутаты, председатели комитетов и обсуждают эти вопросы.

Проблемы парламентаризма не одно столетие волновали человечество и остаются актуальным предметом научных исследований сегодня. История парламента исчисляется веками. Совершенствуется парламент вместе с обществом и государством, отражая тенденции их развития в исторических ситуациях, соотношение социальных сил в экономических, политических, военных сферах.

Уже на рубеже первого тысячелетия появляются и функционируют народные собрания в городах Греции, Рима, а позднее - собрания-сходы в Англии и Испании.

Институты демократии народоправства характерны и для Руси, России и уходят своими корнями в далекое прошлое. Это и институты прямого народного участия в определении судьбы отечества - вече. Псковское, Новгородское веча являются классическими образцами непосредственного участия населения в делах государства в Киевско-Новгородской Руси 8.

На этих собраниях граждан, или «избранных» (старейшин, уполномоченных, князей, аристократов и т. п.), обсуждались вопросы, которые считались актуальными для той или иной территории, а ограниченные ее пределы вполне позволяли такие сходы делать сравнительно регулярными. Постепенно круг рассматриваемых дел более четко очерчивался наряду с делами частными, спорными и судебными все чаще темой обсуждения становятся общезначимые дела, включая вопросы войны и мира, объединения с соседями. Их можно рассматривать как исторический прообраз парламента и первый этап его становления 9.

Второй этап развития парламентов относится ко времени, когда они приобретают значение государственного форума. Английский парламент на рубеже XII-XIII вв. первым завоевывает такую роль и позднее становится даже классическим образцом. Позднее, в XVI-XVII вв., парламент становится со-словно-представительным органом с совещательными функциями при монархе. К таковым можно условно отнести Боярскую думу и Земский собор в России. На них избирались цари, решались вопросы войны и мира, взимание податей и налогов. Велика их роль в собирании Русских земель, в выходе из «смутного времени», в формировании централизованного государства, несмотря на то, что они остались совещательными органами. Существование Земских соборов, Советов всея земли русской, как их называли, оказалось исторически ограниченным. Их время - это середина XVI - конец XVII столетия 10.

Третий этап развития парламентов можно связать с концом XVII - концом XIX в., когда идеи парламентаризма уже сформировались в трудах европейских мыслителей: Дж. Локка, Ж-Ж. Руссо, Ш. Монтескье, Вольтера. В известной доктрине разделения властей парламенту как законодательной власти отводилось видное место. Причем впервые был сделан вывод о связи представительства народа с законодательной деятельностью, а закона - с народным волеизъявлением избирателей.

В XIX в., парламент окончательно формируется как государственный институт. Избирательные законы создают основу для регулярных выборов членов парламентов. Парламент становится, по сути дела, единственным источником законодательства, только ему принадлежит право принятия законов. Складываются парламентские институты - законодательный процесс, статус депутатов, отношения с исполнительной властью, с партиями и прессой.

Четвертый этап парламентского развития охватывает XX в.

И характеризуется возрастающей ролью во многих странах парламентов. Идея парламентского верховенства становится общепризнанной. Мировое сообщество выступает ее гарантом. Парламенты в полной мере становятся центрами общественной жизни, активно отражая общественное мнение и влияя на него. Их зрелость служит показателем демократического, гражданского общества, парламентские институты обогатились большим опытом, и их соотношение с другими ветвями государственной власти приобрело значение движущего фактора государственности. Влияние международной среды сыграло важную роль в становлении основ парламентаризма России. Наше государство вступило в XX век, имея различные конституционно-реформаторские проекты.

Идея основ парламентаризма была изложена в манифесте «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 года. По словам С.Ю. Витте, бывшего в то время Председателем Совета министров, манифест, какова бы ни была его участь, «составит эру в истории России»11. Оценка, нельзя не признать, несколько завышенная, но принципиально верная, ибо речь шла о смене одной формы правления - самодержавной монархии, другой - конституционной.

Манифест объявлял: «Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий постановленных от нас властей»12.

Россия переросла форму существовавшего строя и стремилась к строю правовому на основе гражданской свободы. Однако стремлению этому скоро был положен конец.

Административно-бюрократическая машина не приняла парламентаризма, уповая теперь, в обстановке хаоса и разброда, на авторитарные методы управления. Население, в подавляющей массе крестьянство, мало занимали проблемы формы правления. Новый премьер-министр П.А. Столыпин разрешил проблему, касающуюся парламентаризма, следующим образом: «Государю было угодно даровать России представительный образ правления, и мы должны его сохранить». И затем (в развитие своего кредо): «Да, я схватил революцию за глотку и кончу тем, что задушу ее... Правительство упрекают в репрессиях, но прежде чем мечтать об осуществлении во всей полноте и неприкосновенности реформ, обещанных манифестом 1905 года, надо вернуть России успокоение и восстановить порядок»13.

Публицист и писатель В.С. Иванов (1888-1971) приводит цифры, данные самим Столыпиным в 1909 г. Только за 1906- 1908 гг. было совершено покушений - 26268; убийств должностных и частных лиц - 6091, ранено более 1000, награблено - больше 5000000 руб. «И при всем том, - восклицает Столыпин, - от нас требуют парламентаризма на европейский обра-зец!..»14.

Два выдающихся государственных деятеля - С.Ю. Витте и П.А. Столыпин - преследовали общую цель - благо России, хотя позиции были далеко различными в отношении формы государства.

Проблемы парламентаризма волновали русское государ-ствоведение того времени. Профессору В.Ф. Залесскому, например, парламентаризм представлялся никуда не годной системой, потому что «лишь люди особой породы карьеристов-дельцов чувствуют себя в этом тинном море хорошо и удобно». И далее: «Сама основа парламентаризма - выборы депутатов и решение вопросов по большинству голосов - покоится на ошибочном убеждении, будто всякий вопрос, всякое дело можно решить по большинству голосов, это убеждение есть возвращение к философии пифагорейцев, которые думали, что числа управляют вещами, разве можно считать разумным подчинение меньшинства большинству, если последнее стремится обеспечить, денационализировать, поработить меньшинство?»15.

По К.Н. Соколову, приват-доценту Санкт-Петербургского университета, парламентаризм продолжает жить в современных демократиях, нуждаясь лишь в новых формах выражения и осуществления своих принципов. Для этого необходимо покончить и со «скептическим вообще отношением господствующего направления науки о государстве к роли обычного права в системе конституционализма»16. Примечательно, что в исследованиях «юридической природы парламентаризма» автор опирается на знаменитую в свое время психологическую теорию права Л. Петражицкого.

Так или иначе, монархический принцип не устоял. Верх взял либерально-демократический (в партийном аспекте - кадетский), и 1 сентября 1917 г. Специальным актом Временного правительства Россия была объявлена республикой. Вскоре особая комиссия под председательством проф. Н.И. Лазаревского при Юридическом совещании Временного правительства приступила к разработке проекта Конституции России как парла-ментско-президентской республики (возврат к монархическому принципу допускался лишь из тактических, точнее, конъюнктурных соображений)17.

Разгон в 1918 г. Учредительного собрания и значительный период советской власти был сопряжен с полным отказом от идей парламентаризма.

Усилиями марксистско-ленинской доктрины государства и права понятия и институты, связанные с парламентаризмом, были так искажены, как, пожалуй, никакие другие из обще-цивилизационного арсенала политико-юридических ценностей. Стратегия «уничтожения парламентаризма» отрабатывалась в контексте самых уничтожительных эпитафий парламентских учреждений: «продажные», «прогнившие», «где только тем и занимаются, что болтают со специальной целью надуть про-стонародье»18.

Знаменитая ленинская формула «Не парламентарная республика, а республика Советов» означала отказ не только от представительных учреждений, но вообще от конституционно-властных структур государственности как таковой. Никакое государственно-организованное общество, даже в утопиях, ничего подобного позволить себе не может. Речь шла об утверждении на расчищенной от «буржуазного хлама» почве принципиально новой формы «республиканизма», по всем своим параметрам отвечающей требованиям партийно-государственной диктатуры. Есть представительная, исполнительная, судебная системы власти; есть и система местного самоуправления. Но принципы взаимоотношений между ними, с одной стороны, и взаимоотношений их с населением - с другой, трансформируются так, что место разделения властей занимает единство законодательной и исполнительно-контрольной деятельности; место партийно-политической ответственности правительства - ординарная подотчетность; место свободного депутатского мандата - императивный с иллюзорным правом отзыва и т. д.

В первые годы советской власти верховная власть принадлежала сразу трем органам - Всероссийскому съезду Советов, Всероссийскому Центральному комитету и его председателю. Такая модель парламента наделяет законотворческой деятельностью два органа - Всероссийский съезд Советов и Всероссийский Центральный комитет. В 1936 году была принята общесоюзная Конституция. Некоторые элементы «парламентари-зации» прослеживались в программе конституционного реформирования. Так, согласно ее положениям (ст. 32) законодательство связывалось с исключительной прерогативой Верховного Совета как высшего органа государственной власти страны. Такая модель парламента, где власть принадлежит одному высшему органу государственной власти - однопалатному Верховному Совету РСФСР - функционировала в период с 1937-1989 гг. Однако нельзя не увидеть, что большинство попыток усовершенствовать парламентскую организацию не дали позитивных результатов. Ситуация в стране была такова: конституции 1936- 1977 гг. закрепляли формальные демократичные принципы государственного устройства, а на практике происходило иное - успешно функционировали партийные органы, осуществлявшие руководство государством и отдававшие соответственно большее предпочтение совершенствованию собственной внутренней организации.

С середины 80-х годов начался процесс демократических преобразований в политической и социально-экономической жизни общества. В первую очередь они коснулись реорганизации структуры высшего органа государственной власти, его внутренней организации. Это была сложная система, состоящая из двух самостоятельных органов с властными полномочиями - Съезда народных депутатов и Верховного Совета - и их многочисленных внутренних подразделений, каждое из которых возглавлялось соответствующим должностным лицом.

Съезд народных депутатов и его вспомогательные органы работали сессионно, то есть во время проведения заседаний, а Верховный Совет был постоянно действующим законодательным, распорядительным и контрольным органом государственной власти. Он формировался на Съезде из двух равных по численному составу палат, каждая из которых избирала председателя и его заместителя.

К внутренним органам Верховного Совета относились также Президиум, возглавляемый председателем Верховного Совета, постоянные комиссии палат и комитеты Верховного Совета, избираемые и образуемые в составе председателей их заместителей. Верховный Совет имел свой аппарат, состоящий из многочисленных отделов и иных служб, призванных обеспечивать организационно-техническое, правовое и информационное обслуживание парламента, его органов, депутатов.

Данная система имела ряд существенных недостатков. Не случайно в период подготовки новой Конституции Российской Федерации авторы несхожих проектов были единодушны в одном - в желании упразднить двухступенчатую организацию парламента.

В юридической литературе обращалось также внимание на противоречивый характер правового статуса Президиума Верховного Совета, критически оценивались его роль, место и назначение в парламентской системе, высказывалось вполне обоснованное сомнение в необходимости такого органа 19.

В то же время мировой опыт свидетельствует, что в ряде развитых государств с двухпалатным парламентом (США, Великобритания, Италия, Франция, Германия, Япония, Испания) не существует аналогичного либо подобного Президиуму Верховного Совета парламентского органа. Более того, отсутствует должностное лицо, возглавляющее парламент. И даже если, к примеру, в составе палат Германии есть органы, именуемые президиумами, то, кроме названия, у них нет ничего общего с органом, существовавшим в Верховном Совете Российской Федерации 20.

Конституцией Российской Федерации 1993 года преобразована структура представительного и законодательного органа с учетом опыта организации парламентских органов в развитых государствах. Так, упразднены Съезды народных депутатов, Президиум Верховного Совета, ликвидирована должность председателя парламента. В новом российском парламенте нет «общего руководителя» обеих палат. Не имеющий точных аналогов в истории российского государства, а также демократических государств мира, новый представительный и законодательный орган власти Российской Федерации вобрал в себя позитивные образы деятельности парламентских органов, проверенные отечественной и мировой практикой.

Однако действующая Конституция заложила лишь основы российского парламентаризма. Становление парламента еще не завершено. Можно предположить, что его роль будет повышаться, прежде всего, на базе авторитетной и эффективной деятельности, позитивного и конструктивного воздействия на процесс политического и экономического обновления России. Вероятно, в дополнение к Конституции и другим правовым актам сформируются новые парламентские традиции и обычаи. Опыт других стран показывает, что определенные перемещения ролей и функций в рамках одной и той же системы правления вполне возможны. Этому должны способствовать стабилизация обстановки в обществе, устойчивость основ конституционного строя. Последнее десятилетие XX века характеризуется стремительными и масштабными конституционными преобразованиями во многих странах и регионах. Если старые конституции и закрепляли конституционный строй, отличались стабильностью, то в современных условиях наблюдается небывалый конституционный динамизм в России. Влияние политических и экономических перемен усиливается вследствие обусловливающих интеграционных процессов 21.

Будущее российского парламента самым тесным образом связано с формированием многопартийной системы в стране. Парламентские партии, отличающиеся хорошей организованностью и дисциплинированностью, имеющие четкую перспективу действий, собственные программы, способствуют укреплению престижа парламента в общественном мнении, а главное - усиливают его реальную роль в решении важнейших вопросов внутренней и внешней политики.

«Парламентарное правление, - писал французский юрист Э. де Лавелле, - является неизбежно правлением партийным, потому что чем резче в данной стране разграничены партии и чем сильнее организованы они, тем успешнее идет управление»22.

Статья 32 Конституции гласит, что граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей. Это право и реализуется в период выборов с помощью политических партий, главная цель которых - интеграция интересов граждан, а не просто выдвижение кандидатов в депутаты. Нельзя превращать политические партии в инструмент добывания депутатских мандатов.

Как отмечал Б.Н. Чичерин, «не должно думать, что с установлением представительного порядка немедленно водворяется парламентское правление. Оно невозможно, пока партии не выработались и не доказали свою способность управлять государством»23.

Наличие парламента в России не говорит о полной реализации в государстве парламентаризма. Парламентаризм не может существовать без парламента, в то же время парламент может существовать без принципов, важнейших элементов парламентаризма: разделения властей представительности и законности.

Парламентаризм - это сложный и многогранный феномен, некая шкала социальных ценностей, где господствует закон, утвердились принципы верховенства права и разделения властей, где гражданское общество характеризуется демократизмом и высокой политико-правовой культурой 24.

Парламентаризм - это теория и практика народного представительства. «Под парламентаризмом понимается уходящая корнями в Средневековье форма представительства народа в виде избираемого или созываемого собрания, которое обладает определенными совещательными правами или полномочиями на принятие решений в рамках конкретной системы власти или государственного строя. Но только в условиях демократического самоопределения народа на основе равного избирательного права парламентская ассамблея приобретает характер демократически легитимированного народного собрания»25.

Анализ проблем российского парламентаризма не должен абстрагироваться от реалий государственной и общественной жизни. Не пустое критиканство либо слепое восхваление, а раскрытие потенциальных возможностей и достоинств парламента России - вот главная задача теории парламентаризма. Это тем более важно, поскольку осуществление общепризнанных ценностей мирового парламентаризма в переходный период наталкивается на многие противоречия.

Сложность состоит в том, что основные ценности парламентаризма России формируются в качестве принципов, таких как народовластие, разделение властей, федерализм, верховенство права. Мы же не привыкли работать с принципами. Наше мировоззрение приучено воспринимать нормативные установления через жесткую систему прав и обязанностей. Однако существенные черты правового регулирования определяются именно принципами 26.

Говоря о принципах, воплощаемых парламентаризмом, следует отметить, что они представляют собой несомненную ценность при условии, что сформулированы и действуют как общая система. Утрата или неэффективность хотя бы одного принципа сводит на нет все усилия. Без единства принципов российского парламентаризма не может быть и речи об универсальных правовых ценностях, которые должны стать залогом благополучия российского народа, поступательного и бескризисного развития политической государственности.

Характеризуя парламентаризм в нашей стране, необходимо отметить, что, во-первых, парламент здесь является важнейшим институтом в триаде разделения властей, поскольку обладает возможностями влиять на каждую из них. Концентрация в нем общественных интересов и их открытое выражение делает парламент публичной ареной преодоления противоречий между властями и различными государственными органами, между «центром» и «местами». Нахождение баланса интересов в рамках компетенции является одной из актуальных проблем российского парламентаризма.

Соблюдение принципа разделения властей при организации государственной власти - фундаментальный элемент явления парламентаризма. Опыт развития мировой цивилизации показал, что власть обладает таким свойством, как стремление к концентрации. Если законодательный орган сосредоточит в своих руках всю власть, то он превратится в коллективного тирана. Если же исполнительная власть излишне расширит свои полномочия, то это, как правило, приведет к единоличной диктатуре.

Парламент - суверенный орган, поэтому любое вмешательство в вопрос о членстве в парламенте со стороны исполнительной власти является недопустимым 27.

Организация судебной власти, абсолютно исключающая ее ответственность, может привести к диктату судей, что не менее опасно, если учесть, что ей принадлежит право принятия окончательных решений. Поэтому принцип разделения властей следует обусловить оговоркой о равенстве властей и создании системы сдержек и противовесов, позволяющей различным ветвям власти контролировать действия друг друга с тем, чтобы ни одна из них не заняла доминирующего положения. Можно с уверенностью утверждать, что борьба за первенство, за перераспределение сфер влияния между различными ветвями власти будет всегда. Но главное достижение российского парламентаризма есть то, что эта борьба ведется в основном в правовых формах, в рамках правил, очерченных нормами законов.

Во-вторых, среди всех государственных институтов парламент выступает органом народного представительства. В Конституции Российской Федерации (статья 94) указывается, что Федеральное Собрание является представительным органом Российской Федерации. Тем самым Конституция устанавливает, что важным элементом формы российского государства является представительная, то есть опосредованная выборами, парламентская демократия, в условиях которой формирование политической воли народа возлагается на народное представительство, самостоятельно принимающее наиболее ответственные решения.

Представительный характер организации и деятельности парламента не измеряется длиной и прочностью связи «депутат - избиратель». При всей ее важности нельзя упускать из виду другие аспекты представительства. Это могут быть улавливание, отражение общественных интересов, с одной стороны, и «вливание» их в законы, иные акты, контрольные и иные публичные действия - с другой. Выражения общественного мнения, «представленные» парламенту в той или иной форме, - это позиции депутатов, фракций и комитетов, парламента в целом по актуальным общественным проблемам, это публичная и официальная оценка парламентом тех или иных явлений государственной жизни. Давление и влияние фактора «внутреннего представительства» могут быть выражены парламентом и применительно к событиям международной жизни, зарубежной парламентской деятельности.

Образно говоря, «парламентское зеркало» общества отражает все достижения и успехи, неудачи, противоречия последнего. И в качестве такового оно выполняет важнейшую социальную роль. Но представительская роль парламента воспринимается далеко не однозначно. Наблюдается много проявлений недовольства парламентом со стороны различных институтов, структур и общественных сил. Непонимание или игнорирование глубины и высокого предназначения его представительной природы и даже противодействия ее полному проявлению обнаруживается в наши дни.

В России летом 1996 г. после президентских выборов продолжались нападки на Государственную Думу из-за ее слабой законотворческой деятельности, открыто высказывались мнения о ее ненужности, о сценариях роспуска Президентом 28.

Все это свидетельствует как об устойчивом нигилистическом отношении к парламентским структурам, так и об игнорировании роли парламента как общенационального представительного органа. Стремление ограничить его сферу только законотворчеством чревато ущемлением другого существенного признака парламента; без развития представительских аспектов его организации и деятельности гражданскому обществу трудно развивать принципы демократии и правового государства.

В-третьих, Федеральное Собрание Российской Федерации, выполняя законодательную функцию, позволяет создать основной, первичный слой правового обеспечения человека, общества и государства. Закон в России основной источник права, и следование закону всех граждан, государственных органов и демократических институтов становится социальным императивом.

В-четвертых, особенностью российского парламентаризма является его двухуровневая парламентская система, поскольку помимо федерального парламента в субъектах действуют свои парламенты. Таким образом, закладывается баланс властей на местах. За законодательными органами субъектов закрепляются законотворческие функции и участие их в разных формах формирования исполнительного органа власти субъекта.

На современном этапе государство ставит перед Федеральным Собранием ряд важных задач: совершенствование правовой системы, существенное обогащение и закладка новых традиций российской государственности и развитие парламентской культуры.

Примечания

1 Степанов И.М. Российское парламентское право: сущностные и регулятивно-целевые ориентиры формирования // Государство и право. 1994. № 11.

2 Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: Юристъ, 1999. С. 353.

4 Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М.: Издательская группа ИНФРА М-НОРМА, 1997. С. 3.

5 Парламентское право России / Под ред. И.М. Степанова, Т.Я. Хабриевой. М.: Юристъ, 1999. С. 12.

6 Там же. С. 7.

8 Миронов О.О. Истоки российского парламентаризма // Представительная власть. 1996. № 4-5, 11-12. С. 100.

9 См. напр.: Амеллер М. Парламенты. М., 1967. С. 83; Коте-левская И.В. Современный парламент // Государство и право. 1997. № 3. С. 12.

10 Миронов О.О. Указ. соч. С. 100.

11 Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 3. С. 52.

12 Полное собрание законов Российской империи. 3-е собр. Т. XXV. Отд. 1. № 26803.

13 Иванов Вс. Столыпин. Гук-бао. Харбин, 1927. Перепеч. // Молодая Гвардия. 1991. № 3. С. 20.

14 Там же. С. 25.

15 Залесский В.Ф. Парламентаризм и его оценка на Западе.

М., 1909. С. 2, 31.

16 Соколов К.Н. Парламентаризм: Опыт правовой теории парламентского строя. СПб., 1912. С. 334, 403-404.

17 См.: Красный архив. 1928. № 3 (28). С. 107-110, 117-119.

18 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 33. С. 45-48.

19 См.: Барабашев Г.В., Васильев В.И., Шеремет К.Ф. Со- веты народных депутатов: время перемен // Сов. государство и право. 1988. № 5. С. 5.

20 Подробнее см.: Крутоголов М.А. Парламент Франции. Организация и правовые аспекты деятельности. М., 1988. С. 94- 124; Современные зарубежные конституции М., 1992; Проце- дура деятельности буржуазного парламента: Обзорная инфор- мация. М., 1991. Вып. 11; Очерки парламентского права (зару- бежный опыт). М., 1993.

Все издания, предлагаемые в списке литературы, имеются в библиотеке БГУЭП.

Глава 20. Развитие системы законодательства Республики Башкортостан

Тематические материалы: